Пукс первым отважно бросился на врага!
Глава 33
Кошачий соблазн
Леонид побежал в сторону леса, но быстро повернул обратно, рванув от полка огурцов, как ошпаренный.
У кошек с огурцами свои счёты!
Зелёные солдаты шли в ногу, маршируя и взяв в руки веточки. Сложно сказать сразу, собирались ли они с них стрелять, но выглядело ужасающе.
Кот оборотень войны не хотел, и побежал в обход, пробираясь вдоль участков, огородов и заборов соседей. А затем, принюхавшись, вовсе свернул в сторону от подлеска и грядущего массива военных мероприятий в глубину посёлка.
Причиной был не столько опалённый хвост или кошачье удивление овощам, сколько зов.
Зов!
Он был сильнее Леонида. И воздействовал на все кошачьи чувства, включая чутьё. А чуйка говорила кото-оборотню, что рядом что-то лучше, чем валериана под забором и караси в пруду.
Но что может быть лучше?
И тут он увидел ЕЁ…
Правда, не всю сразу. Лишь чёрные ушки мелькнули среди листвы. С кисточками.
Но этого было достаточно, чтобы пульс у Леонида ускорился, хвост задрожал и дыхание перехватило. Вот так бывает, что и мимолётного видения, да что там видения… шороха в кустах достаточно, чтобы понять — ты встретил ту самую, ту, которую всю жизнь искал. Или даже все девять кошачьих жизней, пару-тройку он из которых потратил, бегая под молниями с тазиком рыбы.
Это чувство оказалось сильнее страсти к рыбалке или страха быть загнанным огурцами. Да чего скрывать? Оно было сильнее боязни попасть собачьей своре на закуску, и даже сильнее запаха валерьянки, про которую Леонид уже и думать забыл.
Мир моментально перевернулся и в то же время обрёл смысл. И теперь всё, что было прежде, более не имело значения для кото-оборотня. Только бы ещё раз увидеть эти ушки с забавными кисточками.
Всё смешалось внутри у Леонида. От внезапно накатившего счастья он даже улыбался как Чеширский кот, но в то же мгновение стало невыносимо тревожно — вдруг он потеряет её. И… никогда! Никогда больше не увидит эту кошечку.
Оборотень оборотня видит издалека. Ни малейших сомнений в природе незнакомки у Леонида не возникло. И зов этот можно сравнить с ароматом валерианы. Отсюда и возникший обряд у кустов особых кошачьих кустов. Так семейство кошачьих ищет друг друга. Но зов не пахнет валерианой, зов это — ощущения послевкусия после того, как вдохнёшь валерьянки.
Дело даже не в особом запахе, это чувство «своего» невозможно передать человеческим языком. Да и кошачьим, пожалуй, тоже. Разве что протяжным певучим «Мя-а-а-у» и то не точно. Это своё, оборотнёвое. И лучше туда не лезть, если нет лап и желания выворачивать шкуру наизнанку хотя бы два-три раза в день.
Повинуясь этому чутью, Леонид рванул в заросли, но девушка-кошка успела скрыться.
Леонид хотел крикнуть ей: «Подожди!», но вместо этого у него вышло лишь басовитое протяжное:
— Мя-а-а-а-у-у!
Так обычно дворовые коты в марте орут. Но за собой такой привычки Леонид ранее не замечал. А тут внезапно одолела его в разгар лета кошачья весна. Потому что прошлую весну он на глупости не тратил и спокойно себе рыбачил. А теперь весна расцветала в самом сердце. И не было ничего прекраснее этого чувства.
Умом, по крайней мере, той его частью, что ещё не успела отключиться, понимал оборотень, что не время-то для кошек. Вертелись в голове такие важные слова, как стройка, цемент, гусязавр. Кошки кошками, а обязательства-то надо выполнять. Но ведь другого шанса могло и не быть! Каждый кот знает, такое лишь раз в жизни может случиться. Упустишь возможность — и потом всю жизнь будешь искать лишь подобие, лишь нечто отдалённо напоминающее то, что проморгал по глупости. Есть вещи, ради которых стоит отложить все дела. Они подождут. Весь мир подождёт. А вот она — нет.
Да и как потом её искать? По фотороботу ушей, что ли? Золушка принцу хотя бы туфлю оставила специфического размера, а об этой удивительной женщине-кошке Леонид совсем ничего не знал. А мир большой, просто огромный. Особенно когда ты сам — всего лишь маленький рыжий кот. Это ж все лапы сотрёшь, пока обойдёшь всю землю. От самого одни уши только и останутся.
Леонид принюхался, желая вновь напасть на «след валерьянки». У котов, вообще-то, нюх ничуть не хуже, чем у собак. Они могли бы брать след не хуже служебных овчарок. Да только собаке сказали «надо» — собака сделала. А кот ещё десять раз подумает, а надо ли это ему? А зачем, почему и, вообще, может, ему лучше заняться чем-нибудь более интеллектуальным, например, поспать? А человек пусть сам свои проблемы решает, нечего благородное животное от важных мыслей отвлекать.
Но если что-то надо самому коту, тут уж мохнатого ничто не остановит. Он и людей заставит носом землю рыть, если понадобится. Но Леониду пока такого экстрима не требовалось. Он и сам справлялся с поисками будущей невесты. Уверено шёл по следу сквозь чащу и даже почти волноваться перестал — так сосредоточился на поисковой операции.
— Я следую по зову сердца! — заявил он кусту, потом дереву, а после и бревну на полянке. Но те не были оборотнями, потому никакого зова не слышали и промолчали.
Но вдруг совсем рядом что-то коротко мяукнуло, практически взвизгнуло, и тут же затихло. У Леонида внутри всё оборвалось.
Она в опасности!
Оборотень замер, стараясь даже не дышать, и прислушался. Лес затих, но тишина эта казалась обманчивой. Словно затишка перед бурей. Недоброе предчувствие заставило шерсть вздыбиться, обострились инстинкты.
Паника. Паника! Тревога!!!
Ветер не колыхал листву, не хрустели сухие ветки под звериными лапами, стихло жужжание вездесущих насекомых. Но в воздухе повисло такое напряжение, что тот вот-вот мог начать электрические разряды испускать.
При этом ощущал Леонид, что за ним наблюдают. Смотрят в спину и готовятся к атаке.
Понять бы ещё, кто именно? Кошачье обоняние не улавливало никакого постороннего присутствия. Слишком сильно пахло незнакомкой с прекрасными ушками. Не то, чтобы она уши не мыла. Просто каждая женщина пахнет по-особенному. А кошка — тем более.
Удивительное дело случилось. Запах остался, а след исчез. Будто она обратилась в птицу и взмыла вверх. Или то была крылатая кошка? Или её похитила огромная птица? Или пришельцы? Например, те, что Чёпу тут оставили.
«Неужели она сейчас томиться в этой летающей посудине?» — подумал Леонид, и сердце сжалось от одной мысли об