Наш последний разговор состоялся после того, как я понял, что Максим не вернулся. Мне следовало поговорить с ней раньше, но она спала, совершенно вымотанная событиями и долгой дорогой. Когда я зашел к ней на следующий день, она сидела на краю кровати и смотрела в окно, за которым царила обманчивая безмятежность.
– Привет. Как ты?
Она шепнула, что в норме не поворачивая головы.
– Тебе принести кофе? – спросил я.
– Нет. Камиль принес.
На столе стоял полный и уже остывший стакан. Я стоял и мялся, не решаясь присесть рядом и обнять ее худые плечи, как это обычно делала она.
– Слушай…
– Все получилось, – перебила она и потянулась к телефону, который невовремя зазвонил. Она совершенно равнодушно скинула звонок и принялась копаться в приложениях. Через пару секунд мой телефон тоже пискнул. – Я перевела тебе твою часть денег. Не миллионы, но вполне неплохо. Будет новый материал – будет больше.
– Спасибо, – ответил я, но прозвучало как-то глупо. – Ты все выложила в блог? Даже вчерашнее.
– Вчерашнее будет к вечеру. Прости, Ждан.
– За что?
Она повернулась ко мне. Ее лицо не было ни испуганным, ни сердитым. Она смотрела на меня глазами уставшего ребенка, который просто хочет скрыться с головой под теплым одеялом – лучшей защитой во вселенной от всего страшного и опасного.
– Прости, но я должна спросить. Почему ты бросил его?
И она явно имела в виду не Крайчека.
– Подожди, – я пытался оправдаться, хотя понимал, что это бесполезно. – Я не бросал его. Он сказал, что пойдет за нами. Я ждал. Я искал его. Я слышал, что он вернулся от рыбаков.
– Если бы он вернулся, он сидел бы сейчас на стуле возле тебя, верно? Пришел бы узнать, как у меня дела, но без идиотских вопросов и оправданий. Наверное, было бы все так?
Кричать на меня она не собиралась. Мне подумалось, что она уже давно прокручивает в голове этот диалог и теперь просто воспроизводит его с равнодушной усталостью.
– Ты сердишься…
– На тебя? Нет. Я тебя просто такая манера – разворачиваться и уходить, когда что-то идет не так, как ты хотел. Может даже это нормально для тебя, как для меня быстро прикипать к людям и доверяться им, – она скинула звонок снова. – Можешь сейчас сделать тоже самое, что ты обычно делаешь?
Я ушел. Тогда я оправдывал себя тем, что сейчас все исправлю. Найду Максима и приведу его, а если не получится – отправлюсь искать его. Пусть даже один. Насколько это было глупо, я понял только потом, когда ощутил эту огромную пропасть, шире Марианской впадины, вдруг выросшую, между нами. Когда нам нужно было держаться как можно ближе друг к другу, мы просто разбежались в разные углы.
Денег хватило оплатить еще несколько дней в отеле и даже купить еды. О билетах обратно я не думал. Какой бы сволочью я не был, бросить Аню одну тут я не мог. Хотя постоянно опасался, что ее давно уже нет в своем номере и я остался совершенно один. Но Борис Борисович развеивал мои сомнения, заваривал чай с анисом и печально сообщал о том, что скоро наступит совсем не туристический сезон – время ветров, грязи и темного неба без всполохов северного сияния. Я напомнил ему про мираж, и он снова воспрял духом. В конце концов, именно за этим сюда и едут.
В один из дней, дожевав безвкусный завтрак у себя в номере, я спустился вниз и увидел Игоря. Он одну за другой ставил коробки на стойку администратора и шелестел накладными. Увидев меня, он сухо кивнул. Я догнал его уже возле машины, когда он закрывал двери фургона и готовился уезжать.
– Игорь, привет. Слушай, давно не видел тебя. Как ты?
Он пожал плечами.
– В пределах нормы.
Игорь был подозрительно трезв и немногословен.
– Я боялся, что с тобой что-то случилось.
– Да? С чего бы?
Я не был уверен, что он помнил тот короткий разговор на дне рождения Ани, когда он просил о помощи. И тогда я тоже повернулся спиной.
– Ты теперь работаешь.
– Я и раньше работал. Слушай, – он посмотрел по сторонам. – Мне сейчас некогда. Хочешь поговорить, давай в баре вечером. Знаешь рыбацкий бар?
Я кивнул.
– Тогда бывай.
С приходом весны городок преобразился. Остатки снега оседали тяжелой шапкой на землю и асфальт, превращаясь в грязные глыбы. Все реже шел снег, все более серым становилось небо. Из алебастрово-белого, погруженного в жидкое стекло морозного воздуха, поселок становился своей же моделью в натуральную величину, вырезанной из грязного пенопласта. Только море не менялось. Такое же тяжелое и холодное, оно плескалось о красновато-рыжие скалы.
В какой-то момент я понял, что в этом поселке мне совершенно некуда податься. Я не мог сидеть в фойе нашего отеля, попивая кофе – я боялся встретить там Аню. Но и в кафе стеклянного отеля я тоже не мог пойти. возможно, что Даша все еще работала там официанткой. После того жуткого дня, когда пропал Крайчек, я избегал и ее. В конце концов я отыскал уединенное место между этажами старой трехэтажки в подъезде без кодового замка. Верхний этаж был даже не заселен, а пролетом ниже на широком подоконнике сидел я, поставив ноги на батарею и разместив на коленках ноутбук, а сбоку термос с кофе. За окном виднелась унылая улица, а за ней холодный пляж и море. Но я туда не смотрел. Я пялился в монитор и строчка за строчкой вбивал в белый лист свои размышления вперемешку с тем, что удалось найти в записях Крайчека.
Порой я отчаянно бродил по интернет-легендам, пытаясь найти хоть что-то похожее на то, что происходило с нами, но натыкался лишь на забавные фальшивые истории, которые принято называть «крипипастой». С нулевым результатом закончились и мои поиски Тихого Дома, которым успела заразить меня Аня. Это была ее тема и мираж. Мне остались только догадки, осколки и мусор, которого полно в Сети. Однажды я наткнулся на довольно правдоподобную историю про мальчишку, пожившего долгие месяцы в тот миг перед аварией, когда машина их семьи отправилась в кювет. Он рассказывал, что десятки раз пытался выбраться оттуда из мира в своей голове, пока