– Женя! Женя, он идет сюда!
– Надо забрать Иру, – Женя было бросилась к лестнице, но я схватил ее за руку.
– Тише! Он услышит шум.
Аккуратно наступая на ступени, мы начали спускаться вниз, где на теплой куртке калачиком спала Ира. В доме было темно, но вот окна совсем некстати выходили на запад, где еще светилось закатное небо, отчего нас очень легко можно было рассмотреть в доме, прижавшись к стеклу. Я взглянул на дверь. Она была прикрыта не плотно, но на косяке виднелся крючок, на который закрывать ее не стоило. Слегка нажав на дверь, можно было догадаться, что заперта она изнутри. Но подложив тонкую щепку под дверь, можно было сымитировать, что ее заклинило.
– Бери Иру, – шепнул я и подкрался к двери. Шаги за ней слышались все отчетливее. Я торопливо начал искать щепки, но ничего подходящего под руку не попадалось. Оставалось только аккуратно оторвать ее от рассохшегося дверного наличника. Как ни странно, шума почти н было. Я едва успел подложить ее под дверь и аккуратно придавить пальцами, как услышал скрип калитки.
Женя вжалась в стену, прижимая к себе спящую сестру. Самый темный угол в доме был как раз за дверью, возле окна. Увидеть нас оттуда было очень сложно, зато лестница была вся на виду.
Снаружи шаги затихли, затем с силой надавили на дверь. Она приоткрылась не больше чем на палец и намертво уперлась в щепку, застрявшую между досок пола. Женя стояла бесшумно, закрыв глаза. К счастью, Ира спала и не издавала ни звука. А я замер у двери. Мне следовало отойти в темный угол и затаиться там, но я не успел. Просунувшиеся в щель пальцы шарили в поисках задвижки или крючка. Затем исчезли. Видимо человек за дверью решил, что ее просто заело. Еще раз безуспешно надавив на дверь, он отошел. Шаги послышались за стеной, захрустели стебли сухого винограда.
Женя едва слышно всхлипнула. Я тихонько сжал ее руку. Оглушительно стучало в висках, было тяжело дышать. Казалось, что каждый, даже тихий вздох превращался в оглушительный свист.
Что-то темное прижалось к пыльному окну, по полу скользнула тень, в которой угадывались очертания головы и прижатых к стеклу рук. Человек неспешно разглядывал пустую комнату, в которой ничто не выдавало нашего присутствия. Я опасался только того, что внезапно проснется и заплачет Ира, но она только тихонько сопела во сне. Женя уже едва держала ее на весу, но старалась не двигаться и ровно дышала, закрыв глаза и поджав губы.
Тень скользнула по другому окну, скрипнула пальцами по стеклу и исчезла. Еще некоторое время мы вслушивались в удаляющиеся шаги. Но и после этого еще стояли, прижавшись к стене.
– Давай, – я аккуратно забрал Иру с рук Жени и как можно тише пошел по лестнице вверх. Уложил ее на матрас. Через некоторое время появилась Женя.
– Ложись рядом с ней, ночь холодная, – сказал я. – И куртку возьми накрыться.
– А ты?
– Подежурю.
Я сел у окна, просунул ноги под край матраса, чтобы не мерзли. Вряд ли после таких приключений можно было уснуть, но через некоторое время я услышал уже два мерных дыхания.
В окне светились звезды, по потолку изредка пробегала тень от далекого фонаря. Мне чудилось, что вот-вот из проема в полу покажется голова отца или незнакомца и стремительно бросится на спящих девочек. И эти жуткие мысли прогоняли сон. Но под утро я все же сдался.
8
Мне снилось, что я стоял на берегу реки, погруженный в свои мысли. В моих руках шуршал новенький кораблик из альбомного листа. Он так и просился на искрящуюся воду, побежать по волнам, уносясь все дальше в середину реки, чтобы петлять между корней старых коряг, огибать балки давно разобранного моста. Кто-то звал меня с обратного берега и махал руками. Там стояли мальчик и девочка, и мальчик был смутно на кого-то похож. Я прищурился от солнца, заслонил его рукой. Да, дети кричали мне, звали. Я был уверен, что им нужен мой кораблик.
Девочка подбиралась все ближе. Казалось, что она бежит по воде. Она вцепилась пальцами в мой кораблик, потянула на себя. Но я не отпускал.
– Эй, ты чего?
Я открыл глаза. Мои пальцы держали Женю за край футболки.
– Я пыталась разбудить тебя. Пора.
Я протер глаза. Сонная Ира сидела на матрасе и жевала багет. Рядом лежал раскрытым мой альбом.
– Она что, рисовала там? – спросил я.
– Ничего она не трогала, – Женя закрыла альбом и отдала мне. – Ты так и оставил его вчера.
Это было неправдой, но я промолчал.
– Днем обычно тихо, – Женя выглянула в окно. О стекло бились крупные стрекозы. Издалека доносился еле уловимый запах дыма.
– Они подожгли поселок, – пояснила Женя. – Нужно уходить.
Ветер сносил черную полосу дыма к югу, но с каждым шагом все явственнее ощущался запах гари. Уютные дачные домики слева и справа о нас, в сторону реки, вокруг наших бывших домов были нетронуты, но далеко на юге бушевал пожар. Словно нас специально отгоняли оттуда к реке.
Не такой уж плохой мыслью казалось мне отправиться к земснаряду, который невозможно найти без Жени. Значит и другие его не найдут. На что Женя возражала, что сидеть там вечно мы не сможем.
Часть дороги Иру нес я, а потом она вызвалась идти сама, и мы пошли заметно медленнее. Впрочем, это уже не пугало. Крыши нашего летнего дома уже давно не было видно, она осталась в полукилометре к северу отсюда. Впереди один за другим лежали ровные квадраты дачных участков, отделенных друг от друга грунтовыми дорожками, а за ними полыхал пожар.
Ира отыскала прутик и теперь отважно сражалась с кем-то невидимым перед своим носом. Я немного завидовал ее беззаботности. Понять, что происходит она еще не могла. Впрочем, я тоже.
Все чаще встречались дома без окон. Нет, окна не были заколочены. Они просто отсутствовали, либо были неровно нарисованы голубой краской. В одном доме, хотя я и не был уверен в этом полностью, отсутствовала дверь.
– Женя, ты видела?
Она только пожала плечами.
– Уже давно не встречаются калитки в оградах.
Этого я не заметил. Впрочем, к чудесам быстро привыкаешь, даже самым страшным.
– Стой, замри.
Женя остановилась и подтянула к себе сестренку. Я не сразу понял на что они смотрят. Далеко на перекрестке дорог то, что казалось мне валуном, начало распрямляться. Он явно заметил нас,