На торжественное открытие предприятия по производству героев съезжались правители не только сопредельных государств. Прибыл и король далекой западной островной державы, не пожелавший в свое время породниться со Стрелком. Не отказал в визите маленький желтолицый диктатор далекой восточной империи, теснящей границы Бескрайней Степи. Пожаловал сам царь саламандр, хотя, обычно, в лучшем случае, он посылал кого-нибудь из наследников. Потенциальных. С тайной надеждой, что тот не вернется. Даже король Темной Рыжи, несмотря на натянутые отношения между соседними державами, был здесь!
И все эти и многие другие правители с придворными, пажами, шутами и шут знает, с кем еще, преодолевали громадный затор, тянущийся по всей гати от острова до края Непроходимого болота. И дальше, к столице.
Чтобы все это сборище высокопоставленных особ не перессорилось еще до начала праздника, Казначей вместе с приглашениями разослал устав поведения на мероприятии. В уставе большими красивыми буквами было написано всего одно предложение: «НИ СЛОВА О ПОЛИТИКЕ!».
Уже в сумерках, поприветствовав последнего гостя, Казначей устало вздохнул и направился к церкви. За шумом встречи он не услышал призывного звона колокола, то есть куска рельса, оповещающего о начале очередного венчания. Разумеется, он опоздал. Государственный преступник подоспел как раз вовремя, чтобы первым поздравить новобрачных.
Укусика и Нацатага выходили из церкви, держась за руки.
– Никто не видел? – спросил Казначей у следующего за героями Левонтия. Отец-настоятель отрицательно мотнул головой и незаметно передал государственному преступнику свернутую в трубку бумагу. Казначей развернул и прочел:
– Сим удостоверяю: сего числа… угу… Нацатага Бегемото и Укусика Бегемото, в скобках Неко, вступили в законный брак по… угу… барк зарегистрирован… угу, угу. Отлично! Кого бы послать в Белокаменную?
221
221ё
В государственный архив письмо из Непроходимого болота прибыло утром. Как раз к открытию. И сразу же было скопировано в новенький толстенный том. Писец даже удивился:
– Ничего себе! Не успели отстроиться, а уже сразу три свадьбы!
– Скоро еще будет, – сухо ответил Мастер, пристально следя, чтобы в записи не вкралась ошибка.
– Смерть и Смерть, – бубнил себе под нос писец.
В это самое время королевский кортеж покидал Белокаменную.
Писец закончил, подул на чернила, закрыл гроссбух.
– С твоего позволения, я позаимствую книжечку на денек, – Мастер легким движением подхватил талмуд и засунул в карман. У писца глаза полезли из орбит: в этот карман даже блокнот влез бы с трудом.
– Ты кто?
– Мастер, – ответил Мастер и вышел прямо сквозь стену.
222
222
В каждой руке Стрелок держал по курице. Минуту назад он свернул им головы, и теперь тушки безвольно болтались, задевая за колени. Пришлось убить глупых птиц, кудахтавших и кокотавших, что есть мочи. И пытавшихся во что бы то ни было вырваться. Это сильно мешало Стрелку сосредоточится на Турбоволе.
Турбовол чесался. Он терся о ствол сосны, громко треща зеленоватыми иглами, оставляя на коре длинные глубокие царапины. Вепрь жмурился от удовольствия и не замечал ничего вокруг. Включая Стрелка, подкравшегося почти вплотную.
А вот мертвую курицу он учуял. Потому что охотник с размаху огрел ею хряка по морде. И еще раз, пока тот не опомнился. Ошарашенный кабан замер, облизнулся и начал медленно разворачиваться. Стрелок отскочил и для пущей уверенности запустил курицей в Турбовола. Бросок удался. Курица шмякнулась прямо в пятак. Вепрь распахнул клыкастую масть и единым махом проглотил обидчицу. Яростно хрюкнул и, подпрыгнув, развернулся на месте. Теперь они со Стрелком оказались лицом к лицу.
Турбовол принялся рыть землю копытами, низко опустив голову. Стрелок, как заправский тореадор, потряс в воздухе второй курицей. Вепрь издал режущий ухо визг и бросился на охотника. Охотник тоже хотел издать режущий ухо визг, но сдержался и бросился наутек.
Поднявшееся над лесом солнце осветило сплошь изрытую поляну. Охотник и зверь устремились в Непроходимое болото.
223
223
Полдень ознаменовал звон рельса на колокольне. Дюжина ударов оповестила о появлении королевского кортежа. Хозяева и гости поспешили к центральному терему. Толпа собралась приличная. Кое-кто устроился на соседнем холме, некоторые попытались влезть на колокольню. Но отец-настоятель Левонтий воспрепятствовал:
– Колокольня – для звонаря!
Воевода с помощью плотников Фомы раздвинул толпу царей, королей, императоров и придворных, освобождая путь к центральной площади. Летучий корабль накануне поднялся в воздух и плавно отплыл за дома. Его появление должно было стать сюрпризом. Все следы верфи устранили.
Королевский кортеж съехал с гати. Впереди – парадная сотня дружинников. Все тридцать три! По трое в ряд. Молодые, высокие, крепкие, румяные. Во главе со смуглым сотником, не уступающим ни ростом, ни статью. Парадные кольчуги и латы сверкают на солнце, рыжие кудрявые головы обнажены. Глаза сверкают, губы плотно сжаты. И конь под каждым добротный, рыжий, косит лиловым глазом.
Вслед за парадной сотней ехал открытый экипаж. Его Величество король Светлой Рыжи выглядел довольным: улыбался, щурился на яркое солнце, махал рукой, приветствуя всех собравшихся. Вслед за дружинниками карета покатила на площадь. За ней следовали еще несколько экипажей с советниками, вельможами, пышно разодетыми дамами и прочими особами, приближенными к Его Величеству.
Воевода уже ждал на площади. В отполированной кольчуге, с мечом на поясе и штандартом в левой руке. Герб на флаге повторял рисунок, оформившийся на щите Нацатаги. В черных полях химера и мантикора, в красных – ключи: синий и желтый.
Парадная сотня четко перестроилась перед бывшим лучшим и без приказа взяла равнение на середину. Открытый экипаж описал широкую дугу по краю площади и остановился на противоположной стороне. Его Величество и Ее Высочество ступили на площадь.
– Разрешите доложить, Ваше Величество! – повернулся к королю Воевода, – торжественный парад принят!
Монарх по-хозяйски кивнул. К нему уже спешил Казначей:
– Прошу следовать за мной, Ваше Величество! – и направился к лестнице, ведущей на городскую стену. Стена, вернее один