Я посмотрел в такое знакомое, открытое лицо боевого товарища и сказал:
– Да, доверяю. Держи.
Я бросил ему ссылку на один из закрытых каналов, по которым со мной связывались знакомые.
Вартан тотчас принял «мое предложение сконтачиться», и кивнул.
– Удачи тебе, Фасталь. Очень жаль, что мы теперь по разные стороны…
– Спасибо. Но ты сам понимаешь. То, что случилось с моими родными, не прощают и не забывают…
– Понимаю. Ты поэтому шрамы не сводишь?
– Да. Хочу всегда о них помнить.
– Что ж. Свяжемся. Будь здоров.
Вартан еще постоял рядом, затем снова неловко обнял, отстранился и отправился восвояси…
…Естественно, придя на свою станцию, я сразу же сообщил о Тортуге.
И мы решили подлететь к ней сейчас на относительно безопасное расстояние – вдруг кто-то да поделится добычей взамен на спасение из огня… Идея, разумеется, исходила от Сеха. Этому чужая боль и несчастья – что бальзам на душу, по-моему.
Я не возражал. Я не особо уважал и жаловал нашу преступную братию. Никогда не считал себя одним из них, хотя и был таким же пиратом в глазах закона.
Так что… Почему бы и нет?
Однако, спастись, похоже, никто не успел.
Те, кто летел на Тортугу, был на орбите, начали стремительно улепетывать. Те же, кто сидел тогда на планете… по-моему, сгинули все.
Планета в мгновение превратилась в огромный плазменный сгусток, лизнула протуберанцами космос и… резко распалась на части, которые, словно мячики, отправленные рукой в стену, срикошетили в разные стороны…
Каждый по ходу отбрасывал огромные сгустки субстанции… Напоминало кометы…
Пока мы рассматривали, прикидывали, думали – не ретироваться ли вовсе, на частоте нейтрального челнока появился слабый сигнал.
Просьба о помощи. Источник я мгновенно нашел. Коммуникатор рубки управления показал спасательную капсулу, а в ней… женщину и ребенка.
– Так, дежурные истребители! Быстро на вылет. Ориентируйтесь по сигналу о помощи. Подберитесь к пострадавшим и попытайтесь подтащить челнок к нашей станции. Если там заканчивается воздух, забросьте внутрь пару шариков с кислородом. Быстрее! Вперед!
И тут Сех неожиданно решил выступить против.
– Зачем это нам рисковать истребителями и звездолетчиками? Чем нам помогут женщина и ребенок? На кой они вообще нам сдались?
– Ничем парни сейчас не рискуют. Ликвидаторы уже далеко…
– А вдруг нет? Ты в этом уверен? Плазменные шары, ликвидаторы… Ты посылаешь в самое пекло лучших летчиков лишь о ради того, чтобы вытащить ребенка и бабу?
Я понял – Сех не поддержит. А если начну огульно настаивать – тут и бунт будет крайне уместен. Тем более, что многие из тех, кто мне предан не больно готовы рисковать жизнями ради какой-то там «бабы». Меннар очень хорошо поймал волну и поднял тему.
В этом равных ему я не встречал. Сех мгновенно улавливал момент, когда можно удачно поспорить и снискать поддержку команды – даже тех, кто против него…
Пришлось срочно импровизировать.
Я постарался запеленговать переговоры полицейских, которые недавно взорвали Тортугу. Обычно за рубежом галактического союза гасились многие частоты с устройств, встроенных в Луны, метеориты и разные другие космические тела. Бандиты очень старались, чтобы полицейские тут не хозяйничали. Так что их секретные каналы связи здесь не фурычили.
Я быстро поймал частоту, на которой переговаривались ликвидаторы.
– Летим! К черту уже выживших! Я не хочу рисковать нашими ради отребья и попаданцев, даже не граждан союза… Там куски плазмы, остатки планеты и много чего еще…
Сразу послышалось из приемника.
Сех обрадованно мне закивал: мол, вон, даже полиция в теме. А мы, что, рыжие, что ли?
Гул голосов за спиной явно поддерживал ррелькора, но я и не думал сдаваться.
Перенастроил приемники рубки на новую частоту и услышал то, что хотел услышать – точнее то, что мне помогло.
– Ого! Это она, что, какая-то необычная человечка? Со сверхспособностями? Эта попаданка? А другие? Такие же? Или нет?
– Та вон вдруг считала мои эмоции, а этот – вроде, как притягивает металл… Правда, не в невесомости, а только лишь в воздушной среде. Но все равно круто!
– Ого! Получается, попаданцы, которые выжили в момент, когда плазменные сгустки просочились в пространственные поры и фактически прошили другие миры… стали такими необычными?
– Да. Мой прибор показывает, что ДНК у них стал другим. Они больше не люди, как мы. Но и не модификаты.
– Не луты?
– И даже не луты.
– А другие подобные есть?
– Вроде нет. Я не засек. Я назвал их ар-мен-дальеры – те, кто родился из пламени.
– Прошел через пламя, если использовать старый язык союза.
– Пусть так.
– Да, звучит хорошо.
Я обернулся к Меннару, а сам краем глаза видел, что истребители летят к цели – пока ведь других команд не было.
– Эта женщина, наверняка, такая же ар-мен-дальерка. И ее способности, вполне может быть, гораздо мощнее тех, о которых тут говорят.
– Ну пря-ям! Вот именно нам достанется попаданка с лучшими суперспособностями! Ха-ха-ха! Просто признай, что ты такой же жалостливый солдафон, каким и был до отлета с Хеститы.
В рубке воцарилась тишина – все ждали моего хода. Стронники Сеха, мои – хотели понять: действительно ли, я рискую парнями только из гуманизма, или есть реальная цель.
Я балансировал на грани. Если не найду причин, кроме перечисленных помощником, бунт может случиться сейчас. И тогда – конец моей власти на станции, и конец попаданцам.
Я не был уж прямо таким добрым и дружелюбным, но бросить женщину и ребенка даже под страхом смерти, я бы не смог никогда… Не так я воспитан родителями, и не так себя видел в мире…
Я подбирал слова, ответы и аргументы, но тут меня словно сама судьба выручила в трудный момент.
– Командир! Эта попаданка, реально, какая-то особенная. Глядите!
Один из истребителей прислал видео, как вокруг челнока взрываются метеориты и обломки Тортуги, которые слишком приблизились и угрожали целостности кораблика.
Взрывались! Она способна взрывать!
– Сам смотри! Неверующий Фома! – рыкнул я.
– Я не знаю кто это. Я не особо знаком с человеческими присказками и афоризмами. Ну, ладно, если она полезна, пускай. Но у меня должна быть страховка.
– Какая еще страховка? Она и ее ребенок окажутся в наших руках. И их жизни будут связаны с нашими. Тем более, что для Союза и граждан таких не существует. Если хотят жить и при этом не терпеть бедствия, мы – их единственная опора!
– Этого все равно мало! Добром помощи не заслужишь. Уж это я знаю наверняка.
Меннар очень странно зыркнул, но я тогда даже не понял. А после, когда нас позвали в стыковочный отсек к попаданцам, оценил предусмотрительность Сеха.
Первыми спасательный челнок открыли механики «Лекалты», часть которых были преданы помощнику. Я рванул и неожиданно обнаружил, что у мальчика на шее… ошейник…
Сех покрутил его пультом.
Я все понял… Тяжко вздохнул.
Требовать немедленно снять эту гадость с ребенка выглядело бы опрометчивым. Меня и без этого немногие поняли, другие – осудили, но пока еще молча. Если же я заставлю Меннара убрать страховку для послушания попаданцев, боюсь, бунтовать начнет вся команда.
Я постарался вздыхать тише и осторожно вытащил полуобморочного мальчугана из капсулы. Передал медикам, залез глубже, и взял на руки бесчувственную женщину…
Взглянул на нее и почему-то в груди стало тепло и тесно, как-то странно защекотало в животе. Я буквально на нее любовался. На пышную грудь, изящную талию, красивую попку и нежные губки, которые ужасно хотелось… поцеловать?
Да что это со мной?
Неужели…
Я постарался себя успокоить. Но ощущения все больше накатывали. Я нес женщину в медотсек и просто изнывал от желания поцеловать ее, прижать и погладить. Первая встреча с той самой у хестита довольно-таки сложная. Эмоции и гормоны внезапно пробуждаются и выстреливают практически, как ядра из пушки…
Костюм космолетчика – облегающий и, как назло, подстраивающийся под тело, не сжимал то, что набухло в паху, а, наоборот, позволял ему выпирать. Я же совсем ничего пока что не контролировал. Физиология у хеститов такая, что, встретив женщину, которая пробудила сильные чувства, мужчина в первый момент вообще не управляет своим телом.
Я нес рыжую ар-мен-дальерку так, чтобы закрывать ею большой бугор на штанах и одновременно не задевать