Я закрыла за собой дверь. Мои покои были приятным местом, где обычно я ощущала покой независимо от того, что происходило во внешнем мире.
Годы назад Энид помогла мне перенести вещи из детской. С ее помощью я выбрала мебель и декор. С тех пор мало что изменилось.
Как и в большом зале, стены были украшены богатыми яркими гобеленами, но вместо сцен битв и завоеваний я выбрала пейзажи с пышной растительностью, экзотическими животными и фантастическими существами. Места и создания, которые я никогда не смогу увидеть, но которые наполняли мои мечты, когда я лежала одна в постели.
Две стены были заставлены книжными стеллажами, заполненными кожаными томами на любую тему и стопками пергамента, которые мне не хватало решимости выбросить. На изящном резном столе у окна стояли старые песочные часы, ужасно справляющиеся с задачей отсчета времени, бронзовый телескоп для наблюдения за звездами, а также перьевая ручка и набор чернильниц. В углу комнаты расположилось большое и мягкое кресло для чтения с теплым колючим пледом, что покоился на его спинке.
В дальнем углу у кровати примостились прекрасная резная деревянная арфа со струнами из серебра и набор деревянных флейт ручной работы. Они служили скорее украшением, чем как музыкальные инструменты. Я плохо играла, хотя Энид и возлагала на меня большие надежды. Лук и меч лежали у меня в руках лучше, чем арфа, хотя и оружием я владела не то чтобы искусно.
Мебель была выполнена из темного полированного ясеня. Каждое изделие украшала резьба в виде лоз и цветов. Энид заказала все это у знаменитого мебельщика в деревне, находящейся в нескольких днях пути от города. Моя кровать с четырьмя столбиками была самым настоящим шедевром. Детальная резьба, казалось, оживала в мерцающем свете огня. Розы и лозы вились по каждому столбику, их нежные листья и завитки переплетались с маленькими почками и крошечными шипами. На изголовье была вырезана большая луна и сотни звезд, расписанных вручную, сверкающих на темной древесине, как настоящие.
Я села на кровать и стянула кожаные сапоги, затем поднялась и подошла к подносу на столе.
В этот момент мой взгляд привлекла картина с изображением матери, висящая над столом слева от окна. Небольшая миниатюра в овальной золотой раме. Мне бы хотелось, чтобы портрет был гораздо больше. Но произведение было детальным, близким к оригиналу и единственным, что у меня было.
Игрэйна Пендрагон, бывшая королева Пендрата, смотрела на меня со стены. Я взяла кружку и начала пить, морщась от вкуса.
Он не становился лучше. Но, по крайней мере, я знала, чего ожидать.
Я смотрела в глаза матери.
Говорят, она тоже пила этот отвар. Каждую вторую ночь, как и я сейчас.
Я бросила взгляд в окно, сделав большой глоток. Через алмазные стекла были видны сады и дворы, разбросанные внизу. Ухоженный парк с аккуратно подстриженными живыми изгородями и яркими цветами перетекал в сады, где росли фруктовые деревья, и в виноградник, где ягоды превращали в вино для королевского стола.
Я могла бы присоединиться к остальным в обеденном зале.
Там ужинали дворяне, которым посчастливилось проживать в замке. Трапезная была наполнена шумным смехом, музыкой менестрелей и запахом жареного мяса.
Я вспомнила мужчину, который стоял у стены в большом зале с выражением гнева на лице, и ощутила укол совести.
Сэр Эктор сказал, что он новый рекрут. Что ж, сегодня этот новобранец получил представление о своем короле. Вероятно, он увидел больше, чем ему хотелось бы.
Понимают ли люди в городах и деревнях, в удаленных уголках королевства, что творится здесь, в столице?
Я все еще чувствовала гнев, который видела на лице рекрута.
После того как Артур взошел на престол, я была вынуждена научиться скрывать свое недовольство. Ради себя и ради Кея.
И гиганту лучше научиться делать то же самое, иначе долго ему в Камелоте не продержаться. Он, безусловно, никогда не станет королевским стражником.
Я читала учебники по истории. Правящая семья Пендрагона не была образцом добродетели. Короли и королевы прошлого были гневливыми и жестокими. Их благодеяния переплетались с грехами и преступлениями, и в результате между тем, что делает правителя хорошим или плохим, оставалось мало различий.
Когда я была моложе, я надеялась, что Артур перерастет свою жестокость под руководством и наставлением советников и верховной жрицы. Но он выбрал худших из возможных. Тех, кто оттачивал и поощрял его пороки, а не благие дела.
Неужели я бы стала такой же, окажись корона на моей голове?
Я допила остатки лекарства и посмотрела на тарелку с едой. Желудок уже бунтовал, но я знала, что мне нужно поесть. Я взяла несколько долек яблока и, откусывая их, вернулась к кровати и бросилась на нее.
Тошнота угнетала, но еще хуже была боль в голове, которая накатывала, когда лекарство начинало действовать. Каждые два дня мне приходилось все это терпеть. Пульсирующая боль в висках и за глазами порой была такая сильная, что я могла лишь спать.
Но сегодня ночью я была настроена сделать больше. Я задумала небольшой бунт.
Я доела яблоки и, решительно закрыв глаза, попыталась заставить тело немного расслабиться и набраться сил. Они мне еще понадобятся.
Сегодня ночью я присоединюсь к охоте.
* * *
Подземный проход под донжоном был тускло освещен факелами, установленными на стенах, которые отбрасывали тени на грубо обработанный камень. Воздух был прохладным и влажным, а в нос бил запах земли, плесени и камня.
Пробираясь через извивающийся проход, я слышала вдалеке звук капающей воды.
После нескольких поворотов туннель стал уходить вниз. Я спустилась по крутому лестничному маршу, вырезанному в камне. На дне коридор выровнялся. Вдалеке я увидела тусклый свет, манящий меня вперед.
Я дошла до конца прохода. Узкое отверстие в стене вело в темную лесистую местность. Лунный свет пробивался сквозь деревья, заливая землю бледным светом.
Я на мгновение остановилась, чтобы убедиться, что каждый волосок моих седых волос спрятан под черным капюшоном, затем подняла лук и выскользнула через щель.
Выйдя на воздух, я ощутила на коже прохладный ветерок. Под ногами шуршали и хрустели листья.
Голова пульсировала, но боль была приглушенной. Я могла удерживать ее на периферии, если сосредоточусь. Прохладный ночной воздух немного облегчал страдания.
Я обернулась, чтобы взглянуть на проход, уверяя себя, что смогу найти дорогу обратно. Вход в