— А что случилось с Томасом? Он не рассказывал тебе? Пришёл рано.
— Нет. Папа вернулся какой-то расстроенный. Сказал, что устал на работе и не очень себя чувствует.
Грета выглядела не очень довольной такой ситуацией. Она всегда не любила, когда отец выглядел грустным или загруженным делами. Словно что-то с ним случилось нехорошее. Почему-то в этот раз Изуми тоже почувствовала неладное. Хотя, быстро постаралась отбросить такие мысли. «Наверное, на меня всё ещё действует свидание». Она обещала Соне, что расскажет о нём, как только закончится, но сейчас желания хоть что-то говорить не было совершенно. Девушка сама не понимала, как ей теперь быть. В голову то и дело лезли мысли, что именно она сама виновата в таком исходе. «Может, я себе понапридумывала всего, а в итоге ужин был испорчен. И как мне завтра с ним встречаться в университете? Что говорить?» Перед её глазами снова всплыло то зловещее лицо Эдди, которое промелькнуло буквально на секунду, но отпечаталось в голове навсегда. А потом вспомнила о Райнере. И стало как-то тепло на душе. И тот его взгляд, и те слова. Вспоминая это, девушка сама не заметила, как покраснела.
— Эй, Изуми, ты меня слушаешь? Вы чего сегодня все меня игнорируете?
Грета толкнула её, чтобы та вышла из своих фантазий. Девочка надула губы от возмущения. Все мысли Изуми разом улетучились. Она поняла, что накручивать себя весь вечер просто бессмысленно, и этот вопрос надо отложить уже на завтра. Подойти к нему с холодной головой. Поужинав, девушка пошла в комнату к своей «младшей сестре». Грете уже не терпелось рассказать, как прошёл её день. Хоть девочка и была активной и общительной, ей было тяжело завести друзей. Многим в школе она казалась странной. То начинала разговоры на странные темы, то рисовала на уроках странные рисунки. Она могла часто больше общаться с мальчиками и даже играть вместе с ними. Некоторые одноклассницы дразнили её за это, говоря, что так себя ведёт из-за отсутствия матери. Более-менее настоящих подружек можно было назвать лишь двух. Остальные немного сторонились её. Хотя сама Грета всегда открыта ко всем. Даже удивляло такое поведение окружающих. Изуми иногда казалось, будто у девочки плохая аура, которая так влияет на остальных.
Они сидели вдвоём на полу и пили чай, непринуждённо болтая. В такие минуты действительно плохие моменты как-то выветривались из головы, заполняя всё внутри теплотой. У девочки как всегда в комнате был небольшой беспорядок, но Изуми решила её не ругать сегодня за это. Недалеко от себя она увидела явно новый рисунок. На нём была изображена красивая статная женщина.
— Ух ты, здорово получилось. Это ты кого-то конкретного нарисовала или просто так? Я раньше не замечала, чтобы ты так чётко рисовала людей.
Грета заулыбалась широкой улыбкой, явно довольная такой похвалой.
— Нравится. Я долго рисовала. Это мама.
И только в эту минуту Изуми заметила некоторые черты Ханны Фишер на этом портрете. Грета действительно старалась изобразить свою маму как можно более похоже. Прямо чувствовалось здесь, сколько любви было вложено в работу.
— Ты с фотографий срисовывала?
— Не совсем. Я долго на них смотрела, но потом делала по памяти. Не хотела просто перерисовать. Я же не помню маму вживую. Не знаю…так захотелось её нарисовать.
Изуми вдруг увидела в глазах Греты такую любовь и теплоту, когда та начала смотреть на собственный рисунок. Хотя девочка совсем не помнила Ханну, но любила её всем сердцем. И эта любовь невероятно сильно передалась на бумагу.
— А ты скучаешь по своим родителям? — неожиданно спросила Грета.
Изуми печально улыбнулась.
— Конечно, скучаю. Мне бы очень хотелось, чтобы они оказались рядом. Поговорить с ними, обнять их. Иногда я вижу родителей в своих снах.
— Я, я тоже вижу маму! — радостно закричала Грета. — Очень редко, но она появляется в моих снах.
— В обычных? Или в тех, волшебных?
— И там, и там. Обычно я её вижу где-то вдалеке. Она улыбается и машет мне. Мама всегда такая красивая. А иногда говорит со мной.
Говоря об этом Грета прямо светилась от счастья. Изуми было так приятно смотреть на неё в этот момент. Девочка начала пересказывать разговоры с её мамой во снах. Описывала то, как она одета. Рассказывала, что происходило вокруг них в этот момент. Это ощущалось так сюрреалистично, но также невероятно красиво. В голове девушки при этом начали всплывать моменты из детства, когда её родители были ещё живы. Те немногие, но очень яркие события наполняли сердце теплом. Она чуть не заплакала, вспоминая это. На волне этих нахлынувших чувств, девушка достала из кармана те самые неоткрывающиеся часы и показала их Грете.
— Ой, а что это? Красивая вещь.
— Нравятся? Возьми себе. Подарок от меня.
Изуми протянула часы девочке. Та с невероятным волнением и трепетом взяла их в руки. Она всегда воспринимала подарки от своей «сестры» как нечто невероятное.
— А можно?
— Конечно. Они когда-то принадлежали моему папе. Знаешь, я подумала, пускай эти часы будут у тебя. В твоей комнате они будут смотреться лучше.
Грета была счастлива подарку. Его вид заставлял думать, что часы какие-то волшебные и таинственные. Она попыталась открыть их, но ничего не получилось. Изуми засмеялась.
— Это и проблема. Часы не открываются. Как не пытайся их открыть. Даже у Томаса не вышло.
Девочка начала пыхтеть и кряхтеть, но так ничего и не смогла. Но потом с уверенным и серьёзным видом заявила, что сделает всё, чтобы открыть их. Это невероятно веселило Изуми. Они продолжали весело болтать, а Грета периодически с чем-то играла. В какой-то момент девушка кое о чём вспомнила.
— Слушай. Ты помнишь сегодняшнее утро? Когда мы были у Томаса на работе. Ты ещё увидела того мужчину.
Лицо Греты моментально изменилось. Из того весёлого и яркого оно превратилось в испуганное и мрачное. На мгновение Изуми подумала, что не стоило поднимать эту тему, но ей очень хотелось. Она сразу попыталась успокоить девочку. Та утвердительно кивнула.
— Можешь показать рисунки этого мужчины? Если тебе не сложно?
С небольшой заминкой, но Грета всё-таки решилась. Хотя её даже немного потрясывало. Обычно она хранила почти все свои рисунки в большом шкафу с кучей коробок, где они и были расфасованы. Но в этот раз она пошла к письменному столу и открыла один