Вот настал третий раз для выхода этого платья в свет.
Когда стрелки часов подбираются к шести, я начинаю вовсю краситься. Не хочу переборщить, чтобы выглядеть совершенно нелепо для весеннего вечера, но при этом хочу выглядеть эффектно. Для этого надо решить, красить глаза или губы.
Все-таки надеюсь на повтор поцелуя с Сантино, потому выбираю глаза. Подвожу их, снабжая светлыми тенями, снизу подвожу желтыми с блестками. В сочетании с перламутровым на подвижном веке и цветом платья выглядит круто.
По крайней мере, мне нравится.
К 7:40 я уже сижу в платье, с уложенными волосами, при полном параде и нервно подрыгиваю ногой, глядя с кухни на входную дверь. Поскольку губы не накрашены, пью молоко. Хотелось бы кофе, но у того есть очень нежелательный эффект – мочегонный.
Не хотелось бы в наше первое официальное свидание повсюду бегать, волосы назад, и искать сортир.
Стук в дверь раздается пятью минутами раньше. Я тут же вскакиваю, но нарочно досчитываю до десяти, прежде чем пойти открывать. Пусть думает, что я совсем не ждала его, сидя и глядя на дверь, а спускалась из своей комнаты, где болтала с подругой или сидела в телефоне.
Поработав с дыханием, открываю дверь.
На Сантино опять футболка, но эта не такая потрепанная. Джинсы те же, но кроссовки явно стали чище. Совпадение или он тоже заранее поработал с чем-то перед нашей встречей?
Он медленно окидывает меня взглядом снизу вверх, после чего на его губах мелькает довольная улыбочка:
– Прекрасно выглядишь.
(… – Ты тоже прекрасно выглядишь, – язвлю я.
– Не думаю, что ты хотела произвести этим впечатление, – проницательно замечает он, имея в виду мой образ.
– И правильно думаешь…)
Я усмехаюсь, но крайне довольная слегка киваю:
– Спасибо.
Очевидно, что ему очень понравилось, но Рамос не был бы Рамосом, если бы не упомянул это в свойственной ему ироничной форме.
Едва не забываю закрыть дом, но вовремя спохватываюсь. Возвращаюсь за ключами, запираю дверь, и только после этого мы наконец выходим на улицу.
Все это время он совершенно не смущается разглядывать меня. Теперь понимаю значение фразы «глаз не оторвать» – кажется, именно это происходит с Сантино. Мне так лестно, что я даже забываю свои главные переживания – по поводу того, в каком ключе построится наша встреча.
Однако довольно скоро понимаю, что мы обошлись без приветственного поцелуя – значит ли это все-таки, что все не так, как надо?
Или он не воспринимает это как свидание?
Я начинаю переживать. И о чем заговорить? Теперь любая тема кажется нелепой. У нас очень мало общего. Вот теперь бы действительно не помешала бутылка сидра для разогрева, но в таком изящном образе я вряд ли буду хорошо смотреться с пол-литровой стекляшкой. Это сразу все испортит, особенно когда с укладкой и изящным платьем я отхлебну из горла.
Наконец Сантино закуривает сигарету и подает голос:
– И как же ты теперь занимаешь столько свободного времени без своего любимого досуга?
Сразу понимаю, что он говорит об исправительных работах, и подыгрываю ему:
– Даже не знаю, что делать. Так скучаю, что думаю податься да что-нибудь натворить, чтобы меня забросили к вам уже на подольше.
Он дергает правым уголком рта и затягивается.
– А у тебя как дела? – парирую я, поняв, что молчание затянулось.
– Все как всегда.
Он прекрасно умеет строить беседы, в этом и есть его завораживающая особенность без труда располагать к себе людей, но теперь он не хочет этого делать нарочно. Значит, мои худшие опасения подтвердились и он разыгрывает карту «одолжения» или типа того.
От этого даже настроение портится.
Он вновь подает голос:
– Значит, с Тэдом покончено?
– Да.
– Поэтому ты здесь?
Я уже собираюсь ответить «да», но благо не выпила сидра и вовремя понимаю, какой на самом деле за этим кроется вопрос. Теперь понятно, почему он молчит: сам пытается разобраться в сложившейся ситуации.
Ну конечно, как я сразу не подумала, каким образом мое появление может выглядеть со стороны. Я динамлю его десять дней, но едва мне изменяет парень, как тут же набираю его номер. По сути, ничем не лучше «запасного» варианта.
– Нет, не поэтому, – отвечаю я, стараясь придать голосу не тон оправдания, а тон легкого раздражения, – я здесь потому, что мне понравилась предыдущая встреча с тобой.
Он выжидающе молчит. Очевидно, это не все. Я и сама понимаю, что не все, потому решаю уже больше ничего из себя не строить и сказать, как все есть на самом деле. Посчитает меня инфантильной дурой – ну и черт с ним.
– Мне правда очень с тобой понравилось, – говорю я, – но… это выглядело как-то мерзко. Типа, у меня есть Тэд и все такое… мне бы это все равно не дало покоя. Но я правда эти дни не могла никак выкинуть мысли о нашей сумасбродной встрече и проникновении на концерт, – я улыбаюсь, и легкая усмешка появляется на его губах, хотя смотрит он все так же впереди себя, докуривая сигарету. – А когда выяснилось, что Тэд мне изменяет, то он уже не казался мне жертвой, а я себе такой вот сукой. Тем более, о нем давно так говорили, но все никаких доказательств не было… Никогда не думала, что так обрадуюсь измене собственного парня.
Сантино усмехается.
– Ну, – подводя итог, развожу руками, – в тот же день я тебе и позвонила.
– Неужели так сложно уйти от человека, который для тебя ничего не значит?
– Тогда мне казалось, что Тэд со всех сторон положительный и бросить его даже хуже предательства. Как… как ребенка, что ли.
Теперь он уже смеется, откинув голову назад:
– Как ребенка. Кошечки, собачки… девчонки такие жалостливые. Могу попросить тебя об одном одолжении? Нет, – перебивает он тут же сам себя, – у меня есть одно требование. Ты должна мне кое-что пообещать, окей?
– Смотря что, – опасливо говорю я.
– Пообещай, что никогда не станешь продолжать со мной общение из-за жалости. Если в какой-то момент, кроме жалости, у тебя ко мне ничего не останется, – ты наберешься чертовой смелости и скажешь мне об этом, идет?
Я облегченно улыбаюсь:
– Идет.
– Отлично, – кивает он.
Напряжение между нами тут же куда-то улетучивается вместе с этим разговором. Сантино вновь начинает болтать, и я вновь чувствую, что безумно рада идти сейчас здесь рядом с ним. Я знаю, что денег у него нет, а сподвигать на какие-то