Заметив это, Мэльст разом остановил сражение.
— Хватит! — он свернул кнут кольцами и тот исчез яркой вспышкой. Охранники и Сэлгрин тут же прекратили читать заклинания, но император купол опускать не стал.
— Что ж, раз так..., — мерзейшество гордо выпрямился, — Местра Маргарита является теперь членом ильфарийской семьи Фэрл. Я не могу променять ее жизнь на ее свободу, но согласно закону могу выставить виру семье Фэрл за нападение на высокородного. Десять миллионов крон вполне достойный штраф за неразумное поведение дочери семьи Фэрл, — и обратился уже ко мне, — Либо деньги, либо свобода. Выбирайте, местра Фэрл!
Таэль осторожно опустил купол.
— Опомнись, Мэл. Маргарита всего лишь дала тебе пощечину. Это не стоит десяти миллионов…
— Она подняла руку на члена королевской семьи. Либо местра иномирянка с ильфарийским гражданством и тогда отвечает передо мной своей жизнью, либо — ильфарийка и тогда платит штраф. Впрочем, и то, и другое я готов променять на ее свободу. Уйдет со мной — и я прощу ее проступок!
Норайн глянул на меня с непонятным выражением лица. Не то сожалением, не то обидой:
— Дорого вы мне обойдетесь, дочь моя! Таких денег у меня нет!
— А если по родственникам поискать? — шепнула я, — Может и наберем?
Тот криво ухмыльнулся:
— Семье Фэрл без году неделя, дитя мое. Ты да я — вот и вся фамилия.
— А вы поэт, местр Фэрл, — грустно признала я, понимая, что влипла по полной. Таких денег, что требовал Валосирель, у меня не будет, даже если я продам свою сильфарскую недвижимость. У меня что, совсем нет шансов?
Император выставил вперед ладонь, на которой появилось небольшое изображение. Таэль и я сидим в гостиной шайнвилльского домика, поедаем капустный салатик и весело беседуем.
— Не так давно местра Маргарита согласилась на мою защиту. И я, как император, готов выплатить за местру требуемую виру в десять миллионов крон.
— Защиту? — ахнула в установившейся тишине Козловская. — Почему ж ты молчала все это время, ильма ты шварная?!
Почти все ушастые уставились на меня с округленными глазами. Даже безмолвные охранники, даже Мэльст, хотя его удивление тут же сменилось каким-то веселым отчаянием. Он хохотнул и развел руками в стороны:
— Признаю, величество, ты меня сделал! Вот этого я не ожидал! Просчитал все, кроме твоей защиты! И как ты объяснишь эту трату перед правительством, Таэль? — издевательски спросил мерзейшество. — Это бюджет целой провинции. Кого оставишь без финансирования?
— Это будет личный взнос. Как за члена семьи.
Я дернула Таэля за рукав:
— Это ты сейчас о чем?
Тот странно улыбнулся и вздохнул:
— Не так я хотел все сделать, юная селянка, но другой возможности может и не представится! Еще ни одна рабыня не стоила так дорого! — и развернувшись к остальным, громко объявил, — Слово императора! Мэралик, дочь семьи Фэрл, является свободной, честной и достойной девушкой. Ранее от Мэралик, дочери семьи Фэрл, поступило предложение императору взять ее в жены.
Моя фигурка на ладони императора заговорила:
«— Давай поженимся тайно, а потом всем предъявим паспорта со штампиком, типа вот — чувства проснулись, мы не удержались, извиняйте, люди добрые...»
Таэль продолжил:
— Я, Мартелл Шестой, как император Великой Ильфарийской империи, с уважением и благодарностью принимаю это предложение и объявляю Мэралик Фэрл своей второй женой! Слово императора!
Странник с готовностью кивнул:
— Подтверждено и зафиксировано!
Это же повторили Козловская, Норайн Фэрл и охранники. Лишь Мэльст прожигал меня тяжелым взглядом, говорящим, что все только начинается и от меня он так просто не откажется. Лоб полыхнул алым.
— Что ж, — криво усмехнулся Валосирель, — Невеста императора с «цветком семи грез» другого мужчины — это и впрямь будет весело. На шлюхах императоры еще не женились! Посмотрим, что на это скажет Совет Первых!
Блеснула яркая вспышка и Валосирель исчез.
Я вдруг почувствовала, что на меня упал тяжеленный булыжник и придавил к земле так, что ни встать, ни повернуться. Что это все происходит не со мной, что это лишь какой-то кошмарный сон и я сейчас проснусь в своей кроватке дома. Но будильник все не звенел, мама не звала на завтрак, а братья Верренсы все так же в беспамятстве валялись у дальнего дерева.
В который раз я горько пожалела о том, что пошла в тот вечер на кладбище Шайнвилля!
ЭПИЛОГ
— Ты уверен, что просчитал все верно?
Виккилин налила в бокалы красного вина и подала один мужчине. В прозрачном стекле отражались отблески горящих свечей.
— Ошибок быть не должно. Они уже стали почти врагами из-за девчонки. А теперь она будет жить в Сильфаре и я подтолкну их к дальнейшей борьбе за нее! — мужчина поставил бокал на стол, обнял тонкий стан Виккилин и прижал девушку к себе, — Я столкну их лбами, любовь моя. Они друзья с детства, ближе чем братья. Понимают друг друга с полуслова. Что их может развести по разные стороны? Только женщина! — и Вик ласково ему улыбнулась, проводя пальцами по его щеке и губам, — В которую они оба влюбятся до полной потери контроля над собой. Одного спасает она, другой спасает ее. Возникают естественные привязанности. Конфликт интересов, — Сэлгрин убрал с шеи красавицы золотистые волосы и поцеловал нежную кожу.
— Но Валосирель никогда не пойдет против Таэля. Даже там, в Совином граде — он не дрался с ним.
— Пока не дрался, любовь моя! — поцелуи стали опускаться все ниже и ниже. К изящной ключице, к высокому полушарию груди. — Сначала мы уберем Валосиреля руками его величества, а затем... Затем Совет Первых увидит, что император не может быть во главе великой империи, если он полностью занят любовью к безродной иномирянке, — Сэлгрин спустил вниз тонкие бретели платья и оно упало на ковер грудой темного блестящего шелка.
— И наследником остаешься лишь ты!
— И императором становлюсь я! — поправил он девушку, подхватывая ее на руки.
— А если она заберемнеет?
— Мы ведь этого не допустим, верно?
— Не допустим.
Бокалы с вином так и остались стоять нетронутыми на столе. Двоим в постели вполне хватало опьянения своей любовью.
Но после Виккилин так и не смогла заснуть. Ей казалось неправильным использовать людей таким циничным образом. И чаще всего она вспоминала