— Думаешь, ты отвергла меня и всё на этом закончилось? Я никогда не отступаюсь от цели. Слова отказа только усиливают мой порыв.
Он вдруг положил руку на талию и прижал её к себе. Она молча оттолкнула его и вышла из комнаты. «Надо бы попросить Зильбера не назначать его в ночные смены со мной», — засело у неё голове.
Заведующий терапевтическим отделением профессор Дан Зильбер был немецким евреем. После прихода Гитлера к власти родители его перебрались в Палестину. Люди честные, корректные и обстоятельные, они дали всем своим детям образование. Получив профессию врача, он тогда же поступил на работу в эту иерусалимскую больницу. Юлия в первые дни в «Шаарей Цедек» услышала от сотрудников, ссылающихся на него, странное слово «йекке». Она осмелилась спросить, что это означает. Старшая медсестра объяснила, что так в Израиле называют евреев из Германии. А почему, она не знает. Зильбера Юлия уважала. Он с первого дня относился к ней хорошо. Порядочный человек и опытный специалист, он был корректен и вежлив со всеми.
Однажды Вера остановила её в коридоре.
— Юля, ты слышала, Дан хочет организовать для всего персонала вечеринку.
— Нет, не слышала. А где?
— У себя на вилле.
— Необычно.
— Он сказал прийти с мужьями.
— О, Илья любит такие попойки!
— Мой тоже.
Вилла Зильбера располагалась в Мевасерет-Ционе, небольшом городке к северо-западу от Иерусалима. Илья по карте, которую достал из бардачка перед выездом со двора, легко определил её местоположение. Через Сады Сахарова по дороге номер один доехали за минут двадцать. Парковку нашли с трудом — все приглашённые прикатили на машинах. Трёхэтажная вилла произвела впечатление. Дан встретил их на широком крыльце и, приветливо сверкнув очками, пожал им руки.
— Мне очень повезло с твоей женой, — обратился он к Илье. — Замечательный специалист и приятный человек.
— Я это понял, когда три года назад предложил выйти за меня замуж.
Зильбер засмеялся и одобрительно потрепал Илью по плечу.
В большой гостиной толпилось много людей. На круглом столе посредине комнаты на фарфоровых блюдах лежало множество маленьких бутербродов. Здесь же находились умело нарезанные морковь, огурцы, красные перцы, печёные баклажаны и кольраби. Возле стены на другом столе стояли пустые бокалы и бутылки с вином. Гости уже успели разлить его по бокалам и разговаривали друг с другом, попивая вино.
— Пойдём, я познакомлю тебя с моей подругой, — сказала Юлия. — Я тебе о ней говорила.
— С удовольствием, — усмехнулся Илья. — Будем с кем поболтать.
Она потянула его за руку в дальний конец гостиной.
— Верочка, познакомься, мой муж.
Подруга уже успела быстрым взглядом осмотреть его и, удовлетворённая его внешностью, протянула ему руку.
— Вера, — произнесла она.
— Вадим, её муж — сказал, улыбнувшись, моложавый мужчина.
— Давайте выпьем за знакомство, — предложила Вера. — Закуска на столе. Советую копчёный салмон с солёным огурчиком.
— Вы тут общайтесь, а я всё принесу, — заверил Илья.
— У тебя муж просто красавец, — сказала Вера. — Ты, между прочим, тоже шикарная дама. Вы друг другу очень подходите. Правда, Вадик?
— Совершенно с тобой согласен. Вы прекрасная пара.
Вернулся Илья с бутербродами и вином.
— Пока ты отсутствовал, Верочка и Вадим одарили нас комплиментами.
Заговорили о вилле и её хозяине. Потом о городке, где они оказались.
— Дорогие друзья! — произнёс появившийся в гостиной Зильбер. — Я рад собрать вас в моём доме. Работа с вами в одном отделении всегда доставляла мне удовольствие и уверенность в успехе на нашем трудном поприще. Этим вечером я хочу выразить вам мою благодарность и признательность. Лехаим!
В гостиной раздались возгласы одобрения и послышался звон бокалов.
— У вас классный босс, — сказал Илья.
— Интеллигент до мозга костей, — поддержала его Вера. — И очень образован.
— Он из «йекков», немецких евреев, — сказала Юлия. — Оказывается, их много среди врачей, профессоров университетов и судей.
— Знаете, кто такой образованный человек? — спросил Вадим. — Это тот, у кого три университета: дедушки, отца и его самого.
— Круто, но мне больше нравится определение Эйнштейна, — произнёс Илья. — Образование — это то, что остаётся после того, как забывается всё выученное в школе.
— Согласна с ним, — засмеялась Вера. — Мы с Вадимом были однажды на концерте Райкина. Так он в одном из монологов сострил в тему: «Забудьте индукцию и дедукцию — давайте продукцию».
— А не пойти ли нам на балкон? — предложила Юлия. — Подышим свежим воздухом.
По дороге они наполнили опустевшие бокалы вином, взяли с собой бутерброды и немного нарезанных овощей. Затем протиснулись к широкой стеклянной двери и вышли на балкон. Солнце склонялось к западу, посылая предвечерние лучи на позеленевшую долину Эмек ха-Аразим.
— Обалденный вид! — восхищённо произнесла Вера.
— Вон наш Рамот, — сказал Илья. — А чуть подальше Хар Хоцвим.
— Ты упустил существенную часть пейзажа — Хар ха-Менухот, — усмехнулся Вадим. — Как раз напротив. Смотрится отсюда замечательно.
— Надеюсь, ещё поживём и порадуемся, — вздохнул Илья. — Хотя, конечно… Есть замечательное изречение на латинском — «Memento mori».
— Да, помни о смерти, — сказала Юлия. — У нас в мединституте была замечательная преподаватель латыни, польская еврейка. Она надиктовала много таких выражений. Особенно мне нравится изречение Сенеки: «Per aspera ad astra». Дословно, это «Через тернии к звёздам».
— Римляне умели говорить красиво, — косвенно похвалил её Вадим.
— Вода в море уже довольно тёплая, — заявила Вера. — А не пора ли нам в субботу съездить на пляж.
Илья подумал о Елене, с которой вчера снова занимался любовью. Чувство к ней с каждым днём становилось сильней и очевидней. Ему уже было трудно контролировать себя и не открыться случайным словом или интонацией. Поездка на море успокоила бы его и сняла накопившееся напряжение.
— А что, идея хорошая, — произнёс он. — Я предпочёл бы Герцлию. Там хороший пляж, да и публика приличная.
Сразу обсудили вопрос и договорились ехать на машине Вадима.
Они удачно припарковались на живописной городской площади и по асфальтированной аллее направились к пляжу. Людей на берегу было немного. Море в начале июня ещё не достигло ожидаемых двадцати пяти градусов, но солнечные лучи после купания в чистой прохладной воде приятно согревали их молодые тела.
— Хорошо здесь, — сказал Вадим, осматривая пляж. — Я понимаю теперь, почему евреи заселили берег Средиземного моря. Настрадавшись от холокоста и прочих бед, им захотелось пожить на берегу чудесного моря и смыть страдания и тревоги в его бирюзовой воде.
— Здорово сказано, — одобрила его Юлия. — Но летом здесь большая влажность и парилка. Получилось так, как вообще происходило в еврейской истории — в бочке мёда всегда присутствует большая ложка дёгтя.
— Самый лучший климат в Иерусалиме, — убедительно произнёс Илья. — Царь Давид выбрал правильное