Включив в очередной раз эфирное зрение, я обнаружил тёмно-серые сгустки как впереди, так и на первом этаже. Они даже на крыше были. Я сомневался, что это — наши. Стрельба грохотала в северном крыле, а здесь стояла мёртвая тишина. Это значило, что противник беспрепятственно пробрался в дом, и всей этой толпе из двадцати или тридцати бронированных бойцов противостояли только мы с сестрой.
— Они повсюду, — сказал я шёпотом.
— И что будем делать? — Настя прижалась к стене коридора, озираясь по сторонам и сжимая карабин, словно своё последнее спасение.
— Пробиваться к оружейке, как я и запланировал.
— Уверен, что сможешь? Маны хватит?
— Должно хватить. До оружейки доберёмся, там — накопители. Восполню.
— Ну давай, прокладывай нам путь по трупам врагов, — сестра попыталась натужно пошутить, скорее для того, чтобы самой успокоиться.
— Чего-чего, а трупов будет много. Ты как?
— Что-то подташинивает, если честно.
— Это нормально. Пошли. Держись за мной.
Мы двинулись по коридору в направлении гостиной. Враги тоже шли в гостиную, но с противоположной стороны. Похоже, они поднялись по южной лестнице, по которой я планировал спуститься, и столкновения было не избежать.
Велев Насте оставаться в коридоре, я создал десяток лезвий и выскочил навстречу врагу, который в это время как раз зашёл в гостиную со стороны спален и кабинета. Трое из шести человек сразу оказались на полу, когда лезвия пронзили их. У одного отлетела рука. Двое из трёх уцелевших, вскинули карабины и принялись стрелять. Я закрылся каменным щитом.
Яркая вспышка расколола щит, и меня отшвырнуло к стене. Штукатурка треснула от удара. Сидя на полу, я метнул во врага гость острых камней. Ещё у одного противника брызнула кровь из шеи, он крутанулся на месте и рухнул. Второй, получив две дыры в бронежилете, выскочил из гостиной и спрятался. В комнате остался один человек. Его доспехи и шлем немного отличались от бронекостюмов прочих бойцов дизайном пластин. А маска вместо стекла имела два круглых окуляра. Скорее всего, класс защиты тоже был выше. Но что гораздо хуже, человек владел сильной световой магией.
Между ладоней противника загорелся сгусток света и полетел в меня. Я откатился в сторону и вскочил на ноги. Удар пришёлся в стену, меня осыпало кусками штукатурки. В месте попадания образовалось глубокое отверстие, а вокруг неё — трещины.
В ответ я метнул стальной шип. Противник выставил вперёд руку, окружённую круглым светящимся полем, и шип отскочил от него.
Я тоже зарылся щитом. На этот раз световой удар не разрушил его, но полотно треснуло, став непригодным. Я принялся укреплять его, превращая камень в железо. Следующий удар опять чуть не сбил меня с ног, но я устоял, и мой щит тоже не пострадал.
Создав в руке стальную пику, я бросился на врага. Очередная вспышка световой магии меня не остановила, и я с разбега врезался щитом в противника, отшвырнув его в шкаф с посудой, который с треском и звоном сложился под весом заклинателя. Какой бы мощью ни обладала световая магия, а в рукопашном бою земля при прочих равных всегда сильнее любых других стихий и классов.
Я ударил пикой — попал в пол. Заклинатель откатился, вскочил и опять направил в меня световую вспышку. Следующий удар копья пришёлся в стену. Проворности мне не хватало — это уж точно. Зато вспышки стали значительно слабее и уже не причиняли ни мне, ни моему щиту никакого вреда.
Моя пика несколько раз выбила куски стены, сломала комод и стол, с которого посыпалась посуда с нашим ужином. Полетели на пол стулья, мешавшиеся под ногами. А противник то и дело отскакивал в сторону, не позволяя мне подловить его.
Какое-то время он не бил его, копил силы, а потом такая мощная вспышка ударила в щит, что тот раскололся, а предплечье, на котором он держался, пронзила боль. Я метнул каменную шрапнель и тут же бросился на светового мага, сбив его с ног. Мы повалились рядом с одним из убитых врагов. Придавив заклинателя повреждённой рукой, я стал колотить его по лицу кулаком, обросшим стальными шипами.
Вначале заклинатель пытался оттолкнуть меня и закрыться руками, но после нескольких ударов шипы с хрустом вошли в его шлем, мне в лицо брызнула кровь, но я продолжал долбить заклинателя, пока его башка не превратилась в месиво под разломанной каской.
Я сел на забрызганный кровью пол среди мёртвых тел, осмотрел эфирное поле. На втором этаже врагов больше не наблюдалось. Зато на первом этаже их было не менее десяти человек. Я же чувствовал подкатывающую слабость — признак того, что маны осталось не слишком много. Ещё одной столь ожесточённой стычки могу и не выдержать. А ведь накопители — внизу, в оружейной, путь к которой преграждали враги. Требовалось что-то срочно придумать.
В заросшем саду, куда выходили окна особняка, стояли два вертолёта: небольшой пассажирский и грузопассажирский двухвинтовой. Правее виднелись ещё два мелких. Итого — пять с учётом приземлившегося напротив крыльца. Не так уж и много. Ерофей говорил о десяти. И куда делись остальные?
Но ещё больше меня интересовало, где мои дружинники и сколько их осталось в живых. Судя по звукам стрельбы, они до сих пор сопротивлялись, и мне даже показалось, будто временами слышу треск молний. Только вот долго ли мои бойцы продержаться против превосходящих сил противника? Им требовалась помощь.
Мои планы резко поменялись. Надо было срочно бежать в северное крыло. Там тоже есть оружейная только общая, и там же сражаются мои люди. Добраться туда можно по второму этажу. Главное, чтобы на пути не наткнуться на противника. Маны на очередную битву могло не хватить.
Немного придя в себя, я поднялся с пола. Настя выглянула из-за угла, продолжая сжимать винтовку. Я подбежал к сестре и сказал:
— Планы меняются. Внизу много врагов, а у меня мало маны. Идём в противоположный конец здания через второй этаж. В северном крыле, скорее всего, закрепились наши. Там же — оружейная. Нужно срочно найти накопитель.
— А если и там враги?
— Скором мы это узнаем. Пошли.
— Замечательный план.
— Другого нет. Мы окружены. А без накопителя я долго буду восстанавливать силы особенно без прямого контакта с землёй.
— Ладно, если что, я прикрою.
— Только если у меня совсем сил не останется. Поняла? Просто так под пули не лезь.
— Поняла,