— Сближаемся для детального сканирования, — распорядился каперанг…
…— «Дмитрий Донской» и «Кавказ» приближаются, — тихо доложил офицер наблюдения. — Они сканируют нас.
Я сохранял внешнее спокойствие, но внутренне каждый нерв был натянут до предела. Если Маркаров раскроет нашу маскировку раньше времени, мы окажемся в крайне невыгодном положении.
— Держать ответный сигнал стабильным, — распорядился я. — Продолжать имитировать гражданскую активность. Артиллерийским расчётам — полная боевая готовность, но не активировать системы прицеливания раньше времени.
— Расстояние до цели — тридцать тысяч километров, — продолжал отсчитывать офицер. — Двадцать пять… Двадцать…
Я ждал, когда дистанция сократится до оптимальной для атаки. Мы должны были нанести сокрушительный первый удар, не дав противнику опомниться.
— Пятнадцать тысяч километров, — доложил офицер. — Входим в зону уверенного поражения плазменными орудиями.
— Всем кораблям — приготовиться, — скомандовал я по закрытому каналу связи. — На счёт три — начинаем атаку.
Пападакис подтвердил получение приказа. «2525», скрывавшийся в «тумане», был готов атаковать вражеский эсминец с фланга, как только мы откроем огонь по флагману.
— Десять тысяч километров, — продолжал отсчитывать офицер наблюдения.
— Один… — начал я обратный отсчёт, — два… три! Сбросить маскировку! Всем орудиям — огонь по «Дмитрию Донскому»!
«Афина» мгновенно сбросила электронную маскировку, превращаясь из безобидного транспорта в боевой линкор. Одновременно все восемь исправных палубных орудий, включая спарку главного калибра, выпустили залп, целясь в носовую часть приближающегося крейсера.
Эффект внезапности сработал идеально. Яркие сгустки плазмы преодолели пространство и врезались в щиты «Дмитрия Донского» до того, как его экипаж успел отреагировать. Энергополе флагмана выдержало удар, но заметно ослабло.
Одновременно из «засады» вынырнул «2525», открывая огонь по «Кавказу». Эсминец, не ожидавший нападения с «фланга», буквально за минуту потерял защитное поле и получил несколько прямых попаданий в борт.
— Работаем по «Дмитрию Донскому»! — доложил артиллерийский офицер. — Их энергополе ослаблено до шестидесяти процентов!
— Продолжать огонь, — распорядился я. — Выпустить гиперракеты.
«Афина» произвела новый залп из плазменных орудий, одновременно выпустив ракету. Высокоэнергетические снаряды устремились к «Дмитрию Донскому».
Но Игнатий Алексеевич Маркаров не зря считался одним из лучших тактиков флота. Его флагман резко изменил курс, уходя от прямого попадания гиперракет. Снаряд прошёл по касательной.
— «Дмитрий Донской» открывает ответный огонь! — воскликнул офицер наблюдения. — Они выпустили залп по нам!
— Уклонение! — скомандовал я.
«Афина» резко изменила курс, но плазменные заряды с «Дмитрия Донского» настигли нас. Корабль содрогнулся от мощных попаданий.
— Прямое попадание в левый борт! — доложил офицер систем. — Энергополе обнулено! Одно орудие выведено из строя!
Ситуация стремительно ухудшалась. «Дмитрий Донской», несмотря на внезапность атаки, быстро пришёл в себя и теперь наносил ответные удары с убийственной точностью.
— «2525» сообщает о серьёзных повреждениях «Кавказа-9», — доложила Таисия Константиновна. — Но и сам получил несколько попаданий. Их энергополе критически ослаблено!
— Передайте Пападакису — пусть сосредоточится на уничтожении эсминца, — скомандовал я. — Мы займёмся «Дмитрием Донским».
Бой разгорался с новой силой. «Дмитрий Донской» и «Афина» обменивались мощными залпами плазмы, маневрируя в пространстве, пытаясь получить тактическое преимущество. Нимидийская броня обоих крейсеров пока держалась, энергополя обоих кораблей приказали долго жить.
Мощный взрыв сотряс корабль. Я был сбит с ног и на мгновение потерял ориентацию. Когда зрение прояснилось, увидел хаос на мостике — разбитые консоли, дым, раненые офицеры.
— Доклад о повреждениях! — потребовал я, поднимаясь на ноги.
— Фронтальное энергополе окончательно пробито, — с трудом произнёс офицер систем, зажимая рану на плече. — Прямое попадание.
Ситуация становилась критической.
— «Афина» вызывает «2525», — я активировал связь. — Аякс, как у тебя дела?
— «Кавказ» уничтожен, — радостно ответил Пападакис. Его лицо было в копоти, за спиной виднелись языки пламени. — Но мы сильно повреждены. Двигатели работают на тридцати процентах, энергополе практически отсутствует.
— Держитесь, — сказал я. — Сосредоточьте весь оставшийся огонь на «Дмитрии Донском». Атакуй с кормы — там у них самое слабое место.
— Понял, Александр Иванович. Выполняю!
Тем временем «Дмитрий Донской» развернулся для нового захода.
— Они готовятся к залпу, — предупредил офицер наблюдения. — Фиксируем активацию всех орудий левого борта!
— Продолжать огонь, — скомандовал я. — Целиться в орудийные системы!
— Прямое попадание по носовой батарее правого борта «Дмитрия Донского»! — сквозь дым и искры доложил офицер наблюдения.
— А мы? — спросил я, с трудом поднимаясь на ноги после очередного сотрясения корабля.
— Критические повреждения во всех секторах, — доложил Жила. — Энергополе отсутствует, половина систем не функционирует. Но корабль ещё держится. Нимидийская броня выдержала.
Я кивнул. Наша единственная надежда теперь заключалась в том, что повреждения «Дмитрия Донского» окажутся не менее серьёзными.
— «2525» выходит на позицию атаки, — сообщила Таисия. — Они заходят с кормы «Дмитрия Донского»!
На тактическом дисплее было видно, как повреждённый крейсер Пападакиса, собрав последние силы, устремился к флагману противника. «2525» открыл огонь из своих немногочисленных оставшихся орудий, целясь в кормовую часть вражеского крейсера.
Несколько плазменных зарядов достигли цели. Корма флагмана вспыхнула серией взрывов.
— Попадание в двигательный отсек «Дмитрия Донского»! — воскликнул офицер наблюдения. — Они теряют ход!
Ситуация изменилась. Оба флагмана — и наш, и Маркарова — были тяжело повреждены и практически обездвижены. «2525», израсходовав последние проценты мощности полей, отходил на безопасное расстояние под заградительным огнем вражеского крейсера. Айк искал нужный угол для таранной атаки…
— Они запрашивают связь, — доложил офицер коммуникаций.
— Принять запрос, — кивнул я.
На экране появилось лицо Игнатия Алексеевича Маркарова.
— Господин контр-адмирал, — произнёс он без приветствия. — Я должен признать, вы превзошли мои ожидания. Снова.
— Это был честный бой, Игнатий Алексеевич, — ответил я. — Ваши люди сражались достойно. Теперь я предлагаю вам сдаться. Эвакуируйте экипаж, и мы обеспечим безопасность спасательным капсулам.
Маркаров усмехнулся, и в этой усмешке не было ни капли юмора:
— Сдаться? Вам? Мятежнику и изменнику? Никогда.
— Тогда хотя бы спасите своих людей, — настаивал я. — Ваш корабль разрушен, продолжение боя бессмысленно.
— Мои люди уже эвакуируются, — ответил каперанг. — Но я останусь с кораблём. Таков долг капитана.
Я понимал его решение. На его месте я, возможно, поступил бы так же.
— Это достойный выбор, — кивнул я. — Но напрасный.
— Может быть, — Маркаров пожал плечами. — Но