— «Сивуч» и «Пронырливый» меняют курс! — внезапно доложил офицер наблюдения. — Они отходят назад, используя промышленные конструкции как прикрытие от наших орудий.
Я бросил взгляд на тактический дисплей и увидел, как два корабля противника действительно начали маневр отступления, скрываясь в хаосе боя за станциями и модулями промышленного комплекса. Они явно стремились выйти из зоны поражения наших орудий, выигрывая время для перегруппировки.
— Прикажете перенести огонь на них? — спросила Таисия, повернувшись ко мне.
Я отрицательно покачал головой:
— Нет, пусть отходят. Сейчас наша главная цель — как можно быстрей и полностью нейтрализовать «Ростислав» — единственный корабль, способный на равных противостоять «Афине». К тому же, «Сивуч» и «Пронырливый» используют гражданские суда как прикрытие. Стрельба по ним может привести к жертвам.
Таисия кивнула, соглашаясь с моим решением, и вновь обратилась к канонирам:
— Продолжайте обстрел «Ростислава». Главному калибру — перенести огонь на двигательные отсеки. Целиться в главные сопла и ланжероны линкора. Видите, корабль разворачивается…
«Ростислав» предпринял отчаянную попытку спастись — его главные двигатели заработали на полную мощность, и огромный корабль начал разворот, стремясь укрыться за ближайшим орбитальным пирсом.
— Градский пытается дотянуть до модуля, — заметил Жила, внимательно следя за манёвром вражеского линкора. — Если успеет, сможет использовать его как укрытие от наших орудий.
— Не успеет, — холодно ответила Таисия Константиновна. — Всем батареям — огонь!
Новый залп «Афины» поразил кормовую часть «Ростислава». Плазменные заряды прожгли обшивку, добравшись до двигательных систем. Один из двигателей взорвался, окутав корму линкора облаком раскаленного газа и обломков. Второй двигатель отключился из-за повреждений контрольных систем.
Лишившись тяги, «Ростислав» по инерции продолжил движение, но теперь, без возможности корректировать курс, он начал медленно вращаться вокруг своей оси, словно раненый зверь, теряющий равновесие.
— Противник потерял ход, — доложил офицер систем наблюдения. — Фиксируем критические повреждения двигательных отсеков и большей части орудийных систем. «Ростислав» фактически выведен из строя, госпожа капитан-командор.
Таисия удовлетворенно кивнула и повернулась ко мне:
— Александр Иванович, разрешите доложить — первый этап выполнен. «Ростислав» нейтрализован. Какие будут указания относительно «Сивуча» и «Пронырливого»?
Я внимательно изучил тактический дисплей, где красные точки двух кораблей противника продолжали маневрировать среди промышленных объектов, явно выбирая новую позицию для возможной контратаки.
— Пока оставьте их в покое, — решил я. — Они слишком глубоко зашли в промышленный сектор, преследование сопряжено с риском для гражданских объектов. К тому же, без «Ростислава» они значительно уступают нам в огневой мощи.
Таисия кивнула, соглашаясь с моей оценкой, и отдала распоряжения Жиле:
— Аристарх Петрович, поддерживайте «Афину» в боевой готовности. Операторам — следить за «Сивучем» и «Пронырливым», но огонь не открывать без прямого приказа.
— Есть, госпожа капитан-командор, — отозвался Жила, передавая соответствующие указания офицерам.
Я подошел к центральному обзорному экрану, рассматривая поврежденный «Ростислав». Это был впечатляющий корабль — один из новейших линкоров Имперского флота, чья боевая мощь уступала разве что «Афине». Сейчас он медленно вращался в пространстве, окутанный облаками замерзающего газа, вытекающего из пробоин в корпусе. Его некогда гладкая обшивка была изуродована множественными пробоинами от наших плазменных зарядов, большинство орудийных башен разрушено, двигатели выведены из строя.
Годы службы в космофлоте приучили меня не испытывать жалости к поверженному противнику. И всё же я не мог не чувствовать некоторого сожаления, глядя на этот искалеченный русский корабль и думая о погибших членах его экипажа. Пусть они выбрали не ту сторону в этом конфликте, но они были имперскими космофлотцами, людьми, посвятившими свою жизнь той же Империи, которой служили и мы.
«Цена гражданской войны», — подумал я мрачно. — «Но иного выхода нет. Только полная победа и возвращение законного императора на трон может положить конец этому безумному кровопролитию».
Мои размышления прервал внезапный возглас офицера систем наблюдения:
— Госпожа капитан-командор! Фиксируем активность на «Ростиславе»! Они включили двигатели!
Жила резко повернулся к тактическому дисплею:
— Что? Это невозможно! Мы же их вывели из строя!
— Главные двигатели действительно выведены из строя, — подтвердил офицер. — Но они используют вспомогательные маневровые, расположенные по периметру корпуса. Похоже, Градский пытается стабилизировать корабль, остановить вращение.
Таисия нахмурилась, я же внимательно наблюдал за движениями подбитого линкора, пытаясь разгадать замысел опытного каперанга Градского. Что-то подсказывало мне, что он задумал нечто неожиданное, какой-то отчаянный ход, на который мы не рассчитывали.
— Аристарх Петрович, будьте готовы к немедленному маневру уклонения, — обратился я к Жиле. — Мне не нравится эта активность «Ростислава».
Жила кивнул, готовясь отдать соответствующие приказы, но в этот момент офицер связи доложил о новом перехвате:
— Господин контр-адмирал! Перехвачен приказ с «Ростислава» крейсеру «Сивуч» и эсминцу «Пронырливый». Градский приказывает им глубже уйти в промышленный комплекс и используя гражданские объекты как прикрытие, зайти нам с «флангов».
Я быстро взглянул на тактический дисплей. Действительно, два корабля противника усилили маневрирование, уходя все дальше в глубину промышленного комплекса, скрываясь среди станций и жилых модулей. Но это не объясняло активность самого «Ростислава». Что задумал Градский?
Ответ пришел через несколько секунд, когда «Ростислав» внезапно изменил вектор движения. Используя все доступные маневровые двигатели, он начал ускоряться в направлении… «Афины».
— Он идет на таран! — воскликнул Жила, мгновенно осознав замысел вражеского командира. — Градский собирается протаранить нас!
Таисия отреагировала мгновенно:
— Рулевой, полный ход назад! Уходим с траектории столкновения!
Штурман немедленно выполнил приказ, и «Афина» содрогнулась от резкого включения двигателей, начиная маневр уклонения. Но линкор такой массы не мог резко изменить траекторию — его инерция была слишком велика. А «Ростислав», хотя и лишенный основных двигателей, набирал скорость, используя множество маленьких маневровых двигателей по всему периметру корпуса.
Расстояние между кораблями составляло около ста километров — ничтожная дистанция по космическим меркам. У нас было всего несколько секунд на реакцию.
Я наблюдал за маневрами «Ростислава» с растущим уважением к его командиру. Градский не сдавался, даже когда его корабль был практически разбит. Он использовал единственное, что у него осталось — массу своего линкора, как последнее оружие против нас.
Но что-то не складывалось в этой картине. Простой таран на такой незначительной скорости не мог нанести критические повреждения «Афине». Градский был слишком опытным офицером, чтобы не понимать этого.
И тут меня осенило:
— Магнитные тросы! Он будет использовать магнитные тросы!
Но было уже