— Переместите группу «Эпсилон» ближе к шестому сектору для усиления, — распорядился Саладзе. — Пусть прикроют этот участок.
— Слушаюсь! — офицер связи немедленно передал приказ.
Но как только группа «Эпсилон», состоявшая из линкора «Киев» и двух тяжелых крейсеров, начала перемещение к шестому сектору, корабли Грауса активизировали атаку в секторе три, который теперь остался без дополнительного прикрытия.
— Противник прорывается в третьем секторе! — доложил дежурный оператор. — Десять тяжелых крейсеров и два линкора вошли в ближнюю зону обороны! Идут на сближение…
Саладзе быстро оценил ситуацию — группа «Гамма», защищавшая этот сектор, была слишком малочисленна, чтобы остановить столь мощный прорыв. А перебросить подкрепление из других секторов уже не было времени.
— Передайте группе «Гамма» — немедленно сконцентрировать весь огонь на линкорах противника! — скомандовал он. — Командующему орудийными платформами — перенаправить огонь стационарных батарей сектора на прорывающуюся группировку!
Приказ был передан, и несколько орудийных платформ Кронштадта развернулись, направив свои массивные плазменные пушки на вражеские корабли, прорвавшиеся в указанный сектор. Но последовал новый доклад, заставивший Саладзе нахмуриться:
— Противник выпустил залп гиперракет! — воскликнул офицер. — Сканеры фиксируют пуск более сотни ракет единовременно!
— Зенитным комплексам крепости — сосредоточиться на перехвате ракет! — скомандовал Саладзе. — Группе «Гамма» — маневр уклонения и поддержка противоракетной обороны!
Зенитные турели Кронштадта ожили, выплевывая десятки малых плазменных зарядов для перехвата приближающихся ракет. На дальней дистанции подобная тактика была бы эффективна — крепостные системы ПРО легко уничтожали большинство ракет еще до того, как те приближались на опасное расстояние. Но прорвавшиеся корабли противника находились так близко — всего в паре — тройке тысяч километров от обшивки крепости — что зенитки просто не успевали перехватить все ракеты.
— Группа ракет прорвалась сквозь заградительный огонь! — последовал доклад. — Попадание по внешней обшивке крепости в секторе три!
На тактической карте третий сектор Кронштадта окрасился красным, сигнализируя о повреждениях. Саладзе лишь на мгновение позволил себе выражение досады, затем снова сосредоточился на координации оборонительных действий.
— Каков характер повреждений? — спросил он.
— Трансляторы защитных полей выведены из строя, — доложил офицер связи, получивший информацию из командного центра крепости. — Энергетические щиты в этом участке отсутствуют. Две орудийные платформы уничтожены. Но основная структура обшивки не нарушена — нимидийская сталь выдержала удар.
Саладзе кивнул — ситуация была серьезной, но не критической. Обшивка Кронштадта из сверхпрочной нимидийской брони могла выдерживать даже прямые попадания плазменных зарядов среднего калибра. Но отсутствие энергетических щитов делало этот сектор уязвимым для последующих атак.
— Группе «Гамма» сменить позицию, — распорядился он. — Переместиться ближе к поврежденному сектору для дополнительной защиты. Запросите у командующего крепостью усиление ПРО в этом направлении.
Но не успел адмирал Саладзе отдать новые распоряжения, как последовал еще один тревожный доклад:
— Прорыв в пятом секторе! — воскликнул офицер слежения. — Противник также выпустил залп гиперракет!
И снова повторилась та же ситуация — корабли Птолемея Грауса, прорвавшись сквозь внешнюю линию обороны, выпустили сотни ракет по орудийным платформам и трансляторам защитных полей крепости. И снова зенитные комплексы, работая на пределе возможностей, не смогли перехватить все ракеты.
— Попадание в пятый сектор! — доложил офицер связи. — Защитные поля выведены из строя, четыре орудийные платформы уничтожены, либо повреждены!
Саладзе понимал, что противник нащупал слабое место в обороне крепости. Рассредоточив свои силы по всему периметру, вражеский флот вынудил защитников также распылить свои средства противодействия. А затем, используя численное преимущество, Граус сумел прорваться сразу в нескольких местах и нанести точечные удары по ключевым элементам обороны.
Бой разгорался все ожесточеннее. Корабли 5-й «линейной» дивизии сражались с отчаянной храбростью, но численное превосходство противника давало о себе знать. Щиты линкоров и крейсеров Саладзе постепенно истощались под постоянным обстрелом, а в некоторых секторах защитники были вынуждены отступать под давлением превосходящих сил противника…
…На мостике «Агамемнона» Граус наблюдал за ходом сражения с растущим удовлетворением:
— План работает, Дмитрий Игнатьевич! — воскликнул он, указывая на тактическую карту, где уже два сектора внешней обшивки Кронштадта были отмечены как поврежденные. — Еще несколько таких прорывов, и…
Явор, стоявший рядом, профессиональным взглядом оценивал развитие ситуации:
— Саладзе не может эффективно противостоять нашим атакам сразу и везде, — согласился он. — Посылая корабли для усиления в одном месте, он пропускает удар в другом. А стационарные орудия крепости, при всей их мощи, не могут перекрыть весь периметр с одинаковой эффективностью.
— Пора переходить к решающей фазе операции, — решил Граус, явно воодушевленный первыми успехами. — Дмитрий Игнатьевич, подготовьте линкоры-тараны. Через пятнадцать минут я хочу увидеть бреши в обшивке Кронштадта, через которые наши абордажные команды проникнут внутрь крепости…
Сражение продолжалось уже больше двух часов. Космическое пространство вокруг Кронштадта представляло собой хаотическое переплетение плазменных трасс, вспышек взрывов и маневрирующих кораблей. Флот первого министра методично наносил удары по разным секторам крепости, прорываясь к сфере, чтобы выпустить по ней очеердные смертоносные залпы гиперракет.
5-я «линейная» дивизия Саладзе, вступившая в бой с тридцатью двумя кораблями, к этому моменту уже потеряла десять своих вымпелов. Еще несколько получили серьезные повреждения и были вынуждены отступить под защиту пирсов и модулей крепости для экстренного ремонта.
Вахтанг Саладзе, несмотря на внешнее спокойствие, испытывал растущую тревогу. Ситуация становилась все более критической — защитные поля Кронштадта были выведены из строя уже в четырех секторах, а оставшиеся под его командованием корабли были физически не в состоянии прикрыть все уязвимые участки.
— Господин бригадный адмирал, — обратился к нему Верещагин, — командир крейсера «Полоцк» запрашивает разрешение на вход в крепость. Корабль получил критические повреждения, щиты обнулены, двигательные системы работают на тридцать процентов мощности.
Саладзе задумался лишь на мгновение:
— Разрешение даю. Пусть входит через южные «врата». Вместе с ним — поврежденный эсминец «Вольный» и крейсер «Орел». — Он повернулся к офицеру связи: — Передайте в центр управления крепости — подготовить южные пневмо-врата к приему поврежденных кораблей.
— Есть, господин адмирал!
Один из четырех комплексов пневматических ворот Кронштадта, расположенный в южном полушарии гигантской сферы, начал активацию. Массивные створки из нимидийской стали медленно разошлись, открывая путь внутрь крепости для поврежденных кораблей.
Но этот маневр не остался незамеченным противником…
— Они открывают шлюзы, — воскликнул Птолемей, обращая внимание Явора на тактическую карту. — Это наш шанс!
Вице-адмирал кивнул, уже