— Ювелирно, лейтенант, — тихо произнёс Саладзе, обращаясь к штурману, а сам поглаживая подлокотник командирского кресла. — Ты знаешь, что делать.
Передовые корабли противника, заметив манёвр, открыли ураганный огонь по приближающемуся линкору. Без энергетических щитов, истощённых предыдущими боями, «Переяславль» принимал удар за ударом. Обшивка плавилась под плазменными зарядами, отсеки разгерметизировались, корпус трещал от перегрузок. Но линкор продолжал движение.
В последний момент Саладзе развернул корабль бортом к проёму. «Переяславль» ворвался в проход между створками, буквально протискиваясь в него. Бригадный адмирал почувствовал, как корпус вибрирует и стонет от напряжения. А затем произошло то, на что он и рассчитывал — линкор застрял. Массивный, длиной почти в полтора километра, корабль заклинило между створками шлюза, полностью заблокировав проход.
Саладзе впервые за весь день позволил себе улыбку. «Переяславль» стал последним рубежом защиты — живым щитом, преграждающим путь врагу. Теперь, чтобы проникнуть внутрь крепости через южные врата, противнику придётся сначала уничтожить и расщепить на атомы его корабль.
Выстрелы вражеских орудий участились. Плазменные заряды впивались в беззащитный борт линкора, постепенно разрушая его отсек за отсеком. Саладзе чувствовал, как вздрагивает пол под ногами, слышал скрежет разрываемого металла где-то в глубине корабля. Но линкор пока держался, и Вахтанг Георгиевич спокойно сидел в своём кресле, наблюдая за приближающимися кораблями врага через иллюминаторную панораму…
Тем временем в лагере атакующих царила атмосфера предвкушения скорой победы. Первый министр Граус, воодушевлённый успехами, решил лично руководить финальной фазой штурма Кронштадта.
— Идеально! — воскликнул он, указывая на голографическую проекцию крепости, где уже в нескольких местах мерцали символы успешных прорывов его кораблей. — Саладзе загнан в угол. Его дивизия практически уничтожена. Кронштадт блокирован со всех сторон. И вот-вот будет нашим!
Стоявший рядом вице-адмирал Явор сохранял профессиональное спокойствие, не разделяя безоглядного оптимизма первого министра. Его опытный взгляд подмечал тревожные детали, которые другие упускали из виду.
— Противник всё ещё оказывает ожесточённое сопротивление, — заметил он, указывая на тактическую карту. — Особенно в районе южных ворот, где какой-то сумасшедший заблокировал проход своим линкором.
— Временная заминка, — отмахнулся Граус, не обращая внимания на напряжение в голосе Явора. — Ещё десять минут обстрела, и от этого линкора останется только облако раскалённого газа. А пока наши корабли продолжают проникать внутрь крепости через другие бреши и шлюзы.
Явор сдержанно кивнул, но его беспокойство не уменьшилось:
— Господин первый министр, позвольте ещё раз обратить ваше внимание на то, что в подобной ситуации наш флот крайне уязвим. Корабли растянуты по всему периметру, разделены на малые группы и сконцентрированы на штурме. Если сейчас появится Дессе со своими основными силами…
— Да сколько уже можно! — раздражённо бросил Птолемей. — Дессе сидит в «Ингерманландии» с имперской казной, трусливо поджав хвост! Наши зонды просканировали всю систему «Ладога» и не нашли ни малейших следов его кораблей. Откуда, по-вашему, ему взяться?
Явор помедлил, осторожно подбирая слова:
— Из соседней системы… Не только у нас, но и у Северного флота есть суда-генераторы, способные создать подпространственный тоннель…
— Хватит! — Граус ударил кулаком по поручню. — Я не желаю больше слушать эти ничем не подкреплённые опасения. Лучше доложите, как продвигается работа линкоров-таранов? Сколько дырок уже пробито в обшивке крепости?
Явор понял, что дальнейшие попытки предупредить командующего бесполезны, и переключился на оперативную обстановку:
— Тараны успешно проделали три крупные бреши в секторах два, пять и семь. Через сектора два и пять наши корабли в данный момент проникают внутрь крепости. Брешь в седьмом секторе пока недостаточно широка для прохода крейсеров, но эсминцы уже могут протиснуться.
Линкоры-тараны флота первого министра, специально модифицированные корабли с усиленными форштевнями и плазменными резаками, действительно хорошо делали свое дело. Эти стальные монстры, лишённые большей части вооружения в пользу усиленной конструкции корпуса, предназначались для единственной цели — проламывать броню космических крепостей.
Первый таран под названием «Патриарх» уже соприкоснулся с обшивкой второго сектора крепости, где предыдущие атаки уничтожили энергетические щиты и повредили внешний слой брони. Активировав плазменные резаки, корабль буквально вгрызался в непробиваемую нимидийскую сталь, постепенно расширяя уже имеющуюся брешь. За ним, в готовности, висели пятнадцать кораблей поддержки, ожидая момента, когда проход станет достаточно широким.
Аналогичные операции проводились в пятом и седьмом секторах. Линкоры-тараны «Александр Благословенный» и «Орёл Империи» также приступили к расширению существующих повреждений, превращая небольшие пробоины в полноценные проходы.
Стационарные орудия Кронштадта уже не могли эффективно противодействовать их работе. Большая часть орудийных платформ к этому моменту была уничтожена предыдущими волнами ударов, а оставшиеся не могли охватить огнём все направления одновременно.
В секторе два дела продвигались быстрее всего. «Патриарх» уже проделал достаточно широкую брешь, чтобы два эсминца абордажной группы смогли протиснуться внутрь. За ними готовился к входу тяжёлый крейсер «Святогор», несущий основную часть штурмовых групп.
В пятом секторе «Александр Благословенный» также успешно расширял пробоину. Небольшие суда техподдержки уже проникли внутрь крепости для предварительной разведки и нейтрализации ближайших очагов сопротивления.
Только в седьмом секторе работа шла медленнее. Обшивка в этом участке оказалась толще из-за особенностей конструкции крепости, и «Орлу Империи» требовалось больше времени на прорезание достаточно широкого прохода. Но и там уже виднелся свет в конце тоннеля — брешь постепенно увеличивалась…
На тактических дисплеях во флагманской рубке «Агамемнона» ситуация выглядела оптимистично. Корабли первого министра успешно преодолевали внешнюю оборону Кронштадта и уже начали проникать внутрь крепости. Да, сопротивление ещё продолжалось, особенно в районе южных шлюзов, где линкор Саладзе героически удерживал проход. Но общий исход сражения казался предрешённым.
— Через тридцать минут, максимум час, Кронштадт будет наш, — удовлетворённо заметил Граус, наблюдая, как очередной эсминец протискивается в брешь во втором секторе…
* * *
Глубоко под поверхностью океана Санкт-Петербурга-3, на глубине пяти тысяч метров, командующий Северным космофлотом Павел Петрович Дессе сидел в командирском кресле на мостике авианосца «Пётр Великий», внимательно следя за развитием ситуации. Специальные гидроакустические буи, размещённые на разных глубинах, передавали информацию о событиях в околопланетном пространстве через модифицированные преобразователи сигнала. Так Дессе мог видеть полную картину сражения, не обнаруживая себя преждевременно.
На голографической проекции перед адмиралом разворачивалась драма штурма Кронштадта. Красные маркеры кораблей Грауса окружили крепость плотным кольцом. Несколько кораблей уже проникли внутрь через проломы в обшивке и открытые шлюзы. Синие маркеры 5-й «линейной» дивизии Саладзе почти исчезли — большинство кораблей было уничтожено или отступило внутрь крепости. Лишь одинокий синий огонёк