Не зоолог я, но знаю твердо: таких тварей в наших лесах не водилось. Да и нигде не водилось. Откуда они? Почему? Что это меняет? Ничего. Смириться? Или…
Мысли возвращались к началу. К мужику, убитому за меч из кургана. Мне ведь тоже хотелось что-то взять оттуда… Потом те трое, что пропали сегодня днем… Мы могли быть на их месте? Легко. И вот этот пост… Сдвинь график чуть-чуть — и всё. Финита.
Круг замкнулся. Мысли кружились, как осенние листья, не находя выхода, пока не свалился в тяжелый, кошмарный сон уже под утро.
Встал, как побитый, с тяжелой головой и песком в глазах. Но утро, как всегда, не ждало. Новые хлопоты навалились сразу, заставляя действовать.
— По одному окну на комнату оставить, — мрачно предложил Андрей, когда мы встретились у моего сарая. Он выглядел еще хуже меня. — Остальные — наглухо. Досками. Кирпичом, если найдем. — Он задумчиво потер переносицу. — Решетки бы конечно. Но…
— Металла столько не изыщем, да и сварки нет… — закончил я его мысль. — Ставни. Надо ставить ставни. Настоящие, дубовые, из толстых досок. Можно жестью обить снаружи, для прочности. Жесть у меня в сарае есть. Это же не взломщики, пусть и страшные, но звери.
— А ты много знаешь зверей, которые вот так, запросто, окна выбивают и нападают на вооруженных людей? — спросил Андрей, глядя куда-то поверх моего забора. — Это не волки. Это… что-то новое. Злое. И умное. Ставни… — Он скептически хмыкнул. — Может, и вариант. Но доски где взять? Хорошие, толстые?
Сварщик по профессии, он везде видел металл. Будь у нас материал и серьёзный генератор… Но ни того, ни другого не было. Оставалось дерево. Где? Запасов пиломатериала не было ни у меня, ни у него. Только разбирать что-то ненужное. Но что?
Старые клетки в сарае? Но они еще пригодятся под кроликов… Навес? Жалко, он целый… А! Полы! — осенило меня. — Те самые, что сняли в пристройке и напилили на дрова! Лежат же!
Мы рванули к поленнице за домом. И через полчаса двор украшала знатная куча освобожденных от дровяного плена досок. Старые, потемневшие, но крепкие сосновые плахи, половые доски, обрезки шпал, куски столбов — всё, что могло сгодиться, пошло в дело. Задача: сделать ставни на оставшиеся окна и наглухо забить те, что решено убрать.
Вытащив стеклопакеты из проёмов, мы выпилили бензопилой подходящие по размеру куски шпал и толстых досок. Закладывали ими дыры, как кирпичами, забивая клинья и прикручивая длинными саморезами из запасов. Работа казалась простой, но отнимала время и силы. Закончили уже затемно, перед самым дежурством, едва успев проглотить по миске холодного супа.
— Сегодня катаетесь по поселку, линейные, — сообщил дежурный в штабе, разбивая последние надежды на хоть какую-то передышку. Линейный экипаж — это значит гонять без остановки по всему поселку, от одного конца до другого, реагировать на все крики, подозрительные шумы. Ни сна, ни покоя.
Но приказы не обсуждаются. Все, кто не на охране или дежурстве, вкалывали на других участках. Главная стройка сейчас — «охранный периметр». Громкое название для пока что хлипкой преграды: земляной вал, перед ним — ров, а перед рвом — ряд столбов с натянутой в несколько рядов колючей проволокой. Рыли и ставили все, кто мог держать лопату. Забор жизни ставили, если по факту.
Глава 7
Но на удивление, ночь прошла спокойно. Возможно, адреналин и усталость взяли свое, но удалось выспаться почти по-человечески. Утром, сдавая смену, тот же дежурный, что вчера отправлял нас в ночной дозор, огорошил новостью:
— Машину сдадите техникам, и до двенадцати свободны. — Он посмотрел на нас усталыми, но твердыми глазами. — И постарайтесь отдохнуть хорошенько. На два часа запланирован выезд. Дальний.
Хех. Закон сохранения геморроя в действии. Спокойное дежурство — плюс. Дальний выезд с неясными целями и сроками — жирный минус. И то, что «Зяму» велено сдать на ТО, говорило красноречиво: ехать планируют далеко и, скорее всего, не на один день. Мы, конечно, не отлыниваем, но оставлять семьи в этой… даже не знаю, как назвать… в этой неопределенности — мне это категорически не нравилось. Одно дело — быть рядом, в селе, всегда можно рвануть домой за минуты. Совсем другое — мотаться непонятно где, представляя самые страшные картины происходящего дома.
Но, как гвоздем в голову забито: приказы не обсуждаются. Да и, может, зря паникую? Может, все обойдется? А «Зяме», честно говоря, осмотр не помешал бы. Мы-то за ним следили, как могли, но УАЗ есть УАЗ. В нем что-то гремело, скрипело и отваливалось перманентно. Сейчас вот багажник с правой стороны не защелкивался — при движении адски грохотал. Мелочь? Да, пока не превратится в пытку на сотне километров. Плюс тревожное побрякивание спереди, в районе правого колеса, и противный гул из-под днища — то ли мост запел, то ли кардан. Может, так и должно быть? Но что-то подсказывало — не должно.
Вкратце объяснив мастерам суть проблем (они только ухмыльнулись: «Зяма? Да он всегда так!»), мы отправились по домам, договорившись зайти за машиной к обеду.
— Василий! — Едва я свернул на свою улицу, из приоткрытой двери углового дома высунулся сосед. Общительным я не был, обычно кивал на бегу. Имя его — не знал.
— Подь сюды, Василий! Дело есть! — Громким шепотом, с таким заговорщицким видом, что я сразу насторожился. Ничего хорошего не ждал. — Да не ссы! Не съем! Говорю же, дело! — настаивал он, видя мое замешательство.
Поправил револьвер, заткнутый за пояс (я его так и таскал теперь), и все же решился зайти во двор. Ощущение было странное — мужичок невысокий, щуплый, лет пятидесяти на вид, но какой-то весь сморщенный и не от мира сего. Вблизи — не зловещий, но… чужеродный. Как будто из другого измерения.
— Я вас слушаю, — сказал я, неосознанно придерживая рукой рукоять револьвера. Паранойя? Может. Но последние события доверия не внушали. Береженого…
— Не меня слушать надо, Василий! Не меня! Пойдём. — Он закивал и повел меня в дом.
Крыльцо, сенцы, еще дверь… И вот мы