- У тебя одна минута, чтобы это объяснить.
Евик смотрела прямо в глаза Майсфельда, словно не замечая лезвие буквально в волоске от себя.
-Говори, пока я не отправил тебя к твоей семейке. БЫСТРО!
В это время Лекс бросил записки на траву, сев подле них, и начал спешно разворачивать. Евик молчала. Маркграф, посмотрел на своих людей. Они стояли бесстрастно, готовые принять любое его решение. Карви, держа левую руку заткнутой за пояс, едва заметно подал ему знак. Большой палец вниз.
Вдох-выдох. Было гораздо проще убить врага в бою, чем вот так... Даже если Евик виновата во всех смертных грехах. С другой стороны, какой же он был бы лидер, если бы отправил ее к палачам вместо того, чтобы решить эту проблему самому.
-Ты найдешь дорогу к Чертогам - с этими словами Майсфельд занес меч над головой.
Евик, словно только что заметила меч Маркграфа, отшатнулась и громко закричала. Кажется, она до последнего не верила, что подобное может произойти. Не вставая, она попыталась отползти назад, Майсфельду пришлось идти за ней. Он гневно глянул на своих спутников, и двое дружинников схватили ее, заломив руки.
Растрепанные волосы касались жухлой травы, платье было разодрано о торчавшие там и тут камни. Она сотрясалась от безудержного плача, но дружинники крепко держали ее — однако при этом отводя взгляды в растерянности.
- Ваша Светлость, стойте! - Крикнул Лекс.
- Что?! - резко к нему повернулся Майсфельд.
- Это... Посмотрите.
Маркграф подал знак держать Евик, после чего положил меч на плечо и принял развернутую записку:
«Дорогие мои родители, прошло немало дней, с тех пор как вы оказались за Гранью. Однако я по-прежнему хочу верить в то, что мои письма уходят не в пустоту, и вы имеете возможность прочесть их.
Я лишь мечтаю о том, чтобы вы подали мне хотя бы малейший знак — чтобы я поняла — вы меня слышите. Маркграф не просто сохранил мне жизнь — со мной обращаются как с дворянкой, и не чинят мне никаких препятствий и неудобств...
Майсфельд оторвался от чтения в недоумении. Убрав эту записку, он перешел к следующей:
«Любимые мои братишки, мне жаль, что так все получилось. Я понимаю, что вы защищали меня как могли, но кто знает, чем бы все закончилось. Пожалуйста, не держите зла на тех, кто вас убил... Они не хотели делать этого... А я помолюсь за вас обоих»
Маркграф перебирал письма дальше — Евик писала своим родственникам каждую неделю с невероятным, почти пугающим упорством. Майсфельд украдкой вытер краешек глаза, надеясь, что это мог заметить только Лекс. Взяв себя в руки, он повернулся, убирая меч в ножны:
- Отпустите ее. Это было ошибкой.
Дружинники отпустили Евик, а та, вскочив, почти сразу упала перед Майсфельдом на колени.
- Спасибо, спасибо мой господин, что оставили меня в живых, я... Я так боюсь смерти... Я знаю, что после нее встречусь со своими родными, но они бы не хотели этого. Благодарю... бла... В этот момент она словно лишилась дара речи и заплакала навзрыд, обняв Майсфельда за ноги. В замешательстве он схватил ее за плечи и помог подняться.
- Идем. - сказал тот, машинально поправляя ее спутанные волосы. Путь неблизкий.
Лекс, остававшийся последним, еще раз осмотрел труп бродяги, брошенного на произвол судьбы. Растяпы-дружинники не нашли у него припрятанный потертый скармасакс, но мало ли, где сейчас можно было найти такой нож. Еще раз осмотрел пень, пошарил в нем рукой, после чего загодя собранные записки положил туда, куда следует. В последний момент ему показалось, что слева в пне была еще одна небольшая щель, но искать ее уже не было времени – пора было возвращаться к маркграфу.
Войско, которое вели Альберт и Хелдор, двигалось обратно. Ополченцы встретили их радушно, а после того, как все воинство прошло, вынесли импровизированный понтон на берег, да закидали его ветвями. Многие, едва командир пикинеров, как старший, дал отмашку, стали собираться по домам. Среди прочих он узнавал жителей деревни, что когда-то им дали кров – и они, не без труда, признали и его, и Фиону и всех остальных. Говорят, Войт стал немного чудаковат и выращивает в избе рассаду листьев для трубки – и все ждет, когда их можно высаживать. Если это для них была самая главная новость то, пожалуй, у них сейчас все неплохо.
Все посты были в полном порядке, и бойцы были при них – ополченцы действительно, как было положено, несли дозорную службу, а не отлынивали от полевых работ. Обратно идти было, несмотря на скарб и горькие потери, легче – каждый хотел вернуться в Цитадель, которая для каждого была домом. Хотя Хелдор полагал, что сначала бы в трактир «Под Бревном»…
- Как доедем, Хелдор, может, выпьем, да кости погреем? – Спросил Ивви. Часть пути он проделал сидя рядом с возницей, стараясь поберечь ногу.
- Ты читаешь мои мысли. Флера, ты с нами? – Спросил он девушку, что шла неподалеку. – Не то искренне, не то захотев ее подразнить.
- Ну, если выплатят жалование, да еще боевые…- хмыкнула та, свободной от пики рукой начав завивать прядку волос, выбившуюся из косы. – и чур мне Исидора вымоет голову.
- Хмф, понравилась девчонка, я смотрю? – поддел ее Хелдор.
- Да, миленькая - согласилась девушка. - И должно быть, сильная, если что и кадку передвинет, и гриву мою расчешет. Лучше бы, конечно, там и какой паренек работал…
- Трубадура туда сдадим – согласился Ивви. –эй, Клаттер? - Крикнул он, оборачиваясь, куда-то вдаль.
- Господин сотнииик?! – послышалось где-то в полусотне шагов от них.
- Хочешь получать столько же, но чтобы тебя не били?
- Дааааа!!
-Ну вот, записываем – констатировал Ивви, машинально пихнув дородного возницу в бок. Тот, промолчал и вообще делал вид, что он, почтенный фермер, оказавшийся тут лишь по воинской повинности, не знает их и вообще не слышит.
- Ну не знаю – наморщила носик Флера – щуплый он какой-то…
- Эй, какой такой паренек? Не надо там никаких… Пареньков – вдруг