Видеодневники Златы
Похороны
На церемонию прощания с семьей Златы в морг пришло много народу — ее отца знал весь город. Но на кладбище почти никто не поехал — на улице стеной лил дождь.
— Словно природа плачет по нему и детям, — выдал печальную банальность кто-то из гостей.
Злата снимала все происходящее молча, без комментариев, отворачиваясь от грустных серых лиц, вздрагивая, когда к ней прикасались незнакомые женщины, чтобы выразить сочувствие. Белла все время стояла справа от нее. Злата не снимала мачеху, так что какое было выражение лица у предусмотрительной вдовы, оставалось неизвестным. Доносилось только ее тихое «спасибо», когда люди говорили ей что-то о погибшем муже и детях.
На кладбище приехали впятером: Злата, Валюшка, мать погибшей продавщицы Оли, Белла и какой-то мужик. Женщины обращались к нему по имени — Роман. Борис припомнил, что отец Златы приглашал какого-то Романа реставрировать усадьбу. Вероятно, это тот самый.
Роман помогал в организации церемонии и потому часто выбегал под дождь без зонта — не до того было. Промокший, с тонкими паклями, ползущими по лицу, словно ящерицы, он вызывал у Бориса невероятно сильное чувство брезгливости.
Гробы опускали в заранее заготовленные ямы кладбищенские рабочие. Закапывали они же, и длилось все это бесконечно. Пожалуй, самый длинный ролик Златы: без единой склейки, без монтажа. Девочка просто снимала и снимала. Борис не выдержал, промотал в конец. Родственники постояли немного у мокрых серых могил с деревянными крестами и пошли к машинам. Злата на автомате развернула свое кресло-каталку за ними. А потом неожиданно остановилась и — разрыдалась. Горько, безутешно.
Валюшка кинулась утешать девочку. Чуть погодя к Злате неспешно подошла Белла, забыв, что у той все время включена камера.
Впервые Борис увидел ее лицо на видео достаточно крупно. И не разочаровался. Вдова была спокойна. Она говорила Злате какие-то слова, пыталась взять ее за руку, но было заметно — плач девочки ее скорее раздражал, не вызывал сочувствия, Белла играла роль заботливой мачехи, а не переживала по-настоящему.
Борису нужно было это увидеть. Теперь он знал точно: эта женщина — социопат. Стоя перед могилой своего, похоже, не первого мужа и его детей, глядя на выжившую, истерзанную горем больную девочку, Белла совершенно явно ничего не чувствовала. На ее лице не было даже радости. Вообще ничего.
Дети и муж умерли. Это факт. Вероятно, какие-то накопленные сбережения покойного и выплаты по страховке теперь окажутся у нее. И это тоже факт. Но ничего больше. Она не триумфатор на этих похоронах, она не мстила ему, не убила от злости. Его смерть была ей выгодна. Только и всего. Никаких эмоций.
Когда добрая Валюшка уехала, Злата затихла, и мокрый Роман перенес ее безвольное тело в машину. Кажется, это была весьма пожившая «Жигули-десятка». Не чета семейному автомобилю, на котором еще недавно Злата ездила смотреть усадьбу…
Белла уселась на переднее сиденье.
— Неужели нельзя было купить машину поприличнее? — обратилась она к Роману.
— Можно. Но наша задача — не привлекать внимания. А в этой жопе, где ты теперь будешь жить, в твоей так называемой усадьбе, хороших машин не бывает. Я бы и усадьбу твою продал.
— Дурак, — спокойно сказала Белла. — Я хочу и буду жить в усадьбе. Она мне нравится.
Злата тихо всхлипнула на заднем сиденье.
— А ты, — повернулась к ней мачеха, — теперь будешь называть меня мамой. Я хочу, чтобы мы выглядели как милая несчастная семья. Мама и ее дочка-инвалид. Потерявшие отца и кормильца. Но дружные и любящие друг друга. Поняла?
Злата не ответила, но тут Белла заметила камеру в ее руках. Раздался звук звонкой пощечины, и изображение погасло.
* * *
Борис ждал, когда Злата покажет в своих дневниках усадьбу. Ему надо было за что-то зацепиться, чтобы опознать местность, найти, где могут сейчас находиться Белла и его отец. Но проматывать видео после похорон уже не хотелось, он смотрел все ролики подряд, впитывая информацию, которая касалась Беллы, с жадностью кота, поедающего картошку фри из очередного заказа еды в номер.
Впрочем, после похорон Злата почти не говорила о мачехе. Точнее, теперь о маме. Он узнал лишь, что Белла отдала девочке ее отдельный домик, который отец строил специально, чтобы Злата на своей коляске не была ограничена порогами и лестницами.
Стало понятно, что Белла оставила девочку в живых и заставила называть себя мамой, чтобы семья выглядела максимально обычно и даже — жалостливо. Красивая одинокая женщина с дочерью-инвалидом. Такой с удовольствием помогают соседи, на такую по-другому смотрят мужчины. Борис понимал: Белла, как актриса, примерила удачный образ и вжилась в него. Именно в такой роли она теперь будет заманивать в свои сети новых мужчин. Как, вероятно, заманила и его отца.
Интересно, неужели она снова собирается выйти замуж и убить нового мужа?
В кадре у Златы все чаще мелькал Роман. Он уже не казался таким мерзким, как в тот день на кладбище. Но что-то в нем все-таки отталкивало, какая-то червоточина, — она была даже не во внешности, а где-то в самом существе этого мужчины.
— В общем, теперь это мой дом. — На одном из видео Злата снимала в своем домике, внутри, и Борис надеялся увидеть в кадре и основной дом.
Камера девочки прошлась по небольшой комнате. Она была весьма скромно обставлена, но в глаза бросались широкие проходы между предметами мебели и какой-то механизм, установленный над кроватью.
— Это все, что успел сделать для меня папа перед… — голос Златы немного дрогнул, но она тут же взяла себя в руки. — Все, что успел. И я очень ему благодарна. Мне теперь почти не нужна помощь, я могу сама вставать с кровати, сама одеваться благодаря этим устройствам. И в память о папе я решила не сдаваться. Я продолжу вести эти дневники, чтобы потом, когда вырасту, помнить, что я смогла пережить. А пока вот: это ванная комната. Я никогда раньше не видела таких больших ванных комнат! Она тоже специально для меня. Здесь все так удобно, что в принципе я могу помыться сама, не обращаясь к няне. Кстати, о няне! Сейчас я ее покажу… — Девочка начала выруливать из ванны в широкий коридор, продолжая рассказ: — Ее зовут Маша,