Эта сцена ввела его практически в экстаз. Глаза Бориса закатились, ему не нужно было касаться члена, чтобы удовольствие начало нарастать с немыслимой скоростью. В его голове закружился водоворот невероятных картинок.
Совершенное тело Беллы, ее пышная грудь, тонкая талия, длинные ноги, белоснежная кожа тонули в багрово-черном. Чувственный рот раскрывался, из него вместо языка толчками выходила кровь. Ногти потеряли форму, превращаясь в фонтаны крови. Волосы слились с бесконечным, словно река, потоком крови. Кровь шла из глаз, из носа, омывала ее соски, заполняла все впадины и изгибы тела, текла между ног.
Белая кожа и бурая жидкость залили все воображение Бориса, словно его самого погрузили в ванну со свежей кровью.
Но эта прекрасная картина, заполняющая его внутренний взор, стала меняться: черно-красное шелковое полотно жидкости задрожало, словно от низких частот невидимого сабвуфера, и на поверхность всплыло не менее совершенное лицо — с белой, почти голубоватой кожей, обрамленное рыжими волосами. Лицо его матери.
Борис кончил.
Уже в ду́ше, чередуя холодную и горячую воду, чтобы прийти в себя, он понял: он не хочет Беллу. По крайней мере, не хочет ее трахать. Он хочет ее убить. Его возбуждает именно это.
* * *
Борис терпеть не мог, когда его поторапливали. Это ужасно. Ты только входишь в творческое состояние, только фантазия начинает разворачиваться, и тут звонит заказчик: «Когда мы сможем взглянуть на проект отделки фасада?» Да никогда! Если будете названивать мне, когда я работаю!
Сейчас, конечно, он никакой проект отделки фасада не разрабатывал, но разве обдумывание идеального убийства — это не творческая работа? Однако Белла его поторапливала. Конечно, сама того не ведая.
Утром, после завтрака, когда отец уехал на работу, Борис решил проверить свои камеры слежения. Прошло уже несколько дней, как он незаметно снял их с деревьев в лесу и перепрятал в доме. Он понимал, что долго сидеть сложа руки Белла не будет, но, обнаружив, что красавица начала действовать, все-таки почувствовал себя не готовым к столь быстрому повороту событий.
Что же такого сделала Белла?
Утром камера, спрятанная в кабинете отца, засняла, как она копается в его бумагах. Похоже, шифр от сейфа она знала уже какое-то время. Металлический ящик вскрыла без труда и достала договоры, страховки, дарственные, ценные бумаги и — завещание. Теперь Белла знает, что в случае отцовской смерти она, конечно, получит многое. Но не все.
Отец позаботился, чтобы ей достались конфетное производство и бо́льшая часть имущества. И тем не менее Сахаров-старший распорядился так, чтобы и Борис после его смерти вошел в управляющий состав руководителей фабрики и чтобы некоторая часть недвижимости отошла ему.
Понравился ли Белле такой расклад? Борису не нужно было гадать, каков ответ на этот вопрос. Ее гнев отлично запечатлелся на камеру: дочитав все бумаги, она молча разбила о стену дорогую вазу китайского фарфора.
Что ж, кажется, теперь жизнь Бориса действительно под угрозой. И большой вопрос — кого она решит устранить первым: отца или его?
В течение получаса после эпизода с вазой Белла с кем-то созванивалась, удалившись на дальний край участка. И Борис искреннее пожалел, что не дополнил камеры слежения хорошими направленными микрофонами.
Однако, даже не зная содержания этих переговоров, он понимал: Белла готовится действовать и времени на раздумья у него почти не осталось. Или он — или его.
Как же ему организовать убийство своей мечты?
Убить Беллу, к примеру, перерезав горло или выстрелив из пистолета, Борису было недостаточно. Пытки — тоже не его профиль. Утопить? Неэстетично.
Он ведь не просто убийца, не какой-то там маньяк-социопат, он — художник! И его первое и единственное убийство должно быть настоящим произведением искусства. А еще при этом желательно не попасться и не сесть в тюрьму.
Борис рассеянно щелкал пультом от телевизора, переключаясь с канала на канал. В голове было мучительно пусто. Кот спал, уткнувшись носом ему в подмышку. Гад. В кино, особенно в детских фильмах, животные часто спасают любимых хозяев от опасности. Но тут кот, конечно, ничем не мог помочь Борису.
На молодежном канале Борис наткнулся на очередную передачу, где обсуждалось творчество Мементо Мори. Правда, понял это Борис далеко не сразу.
Какой-то молодой и, видимо, очень модный блогер сыпал заученным фразами:
— Вы понимаете, граффити — это не только каляки на стене, это новый язык, новая ступень в развитии искусства! Когда Бэнкси перенес изображение с холста на стену и заявил этим изображением социальный протест, он превратился в глас народа, в рупор молодого поколения, если хотите. И тут его сравнение с Мементо Мори неуместно!
— Может быть… Но мне все-таки кажется, что вы завидуете Мементо. Он не оставил посланий, кроме своей подписи, не создал ни одного блога или канала, ничего не нарисовал, а опросы тем не менее показывают, что он гораздо популярнее вас. — Это парировала блогеру блондинка-телеведущая. Большие голубые глаза с наклеенными ресницами стекленели, когда собеседник произносил незнакомые ей слова.
Блогер скривился.
— Послушайте, вы предлагали сравнить Мементо и Бэнкси, я рассказал вам, почему это сравнение недопустимо. А вы в ответ обвиняете меня в зависти.
— Я, если честно, так и не поняла, почему нельзя сравнивать Бэнкси и Мементо. Ведь оба — полностью анонимны, они творят на улицах. Один рассказывает о жизни, другой о смерти. И оба чрезвычайно популярны, — настаивала на своем блондинка.
— Это глупость! Для меня Бэнкси стоит в одном ряду с Уорхолом. А что сделал ваш Мементо? — разозлился блогер.
— Он напоминает нам о том, что все мы смертны и надо жить на полную катушку прямо сейчас. Живи быстро, умри красиво!
— Ха! Вы даже не знаете, что цитируете. «Живи быстро, умри молодым!» Вот как звучит этот лозунг.
— Не понимаю, как это противоречит тому, что и умереть можно красиво? — Ведущую совершенно не задевали подколки блогера, она явно любовалась собой. — Вот вы смотрели «Молодого папу»?
— Конечно!
— Он же упоминает Бэнкси, перечисляя самых значимых деятелей искусства. Культуру нашего поколения вершат анонимы. Вам не кажется, что это их роднит с Мементо? К тому же у Бэнкси были не только рисунки — манекен узника Гуанта… Гуатано…
— Гуантанамо!
— Ну да… И потом этот разрисованный слон, «Димнейленд»… — девушка, кажется, подглядывала в какую-то бумажку с названиями.
— «Дисмаленд»! — опять поправил