– Ponyal tebya, Kasatka odin. Gotovlyus' k atake.
– Ты слышал, Рейн?! – воскликнула Элен, – Они собираются атаковать первыми!
– Слышал, – ответил Рейн, – А вот они, похоже, меня не слышат…
– Черта с два! – прервала его Элен, – Они переговариваются между собой на той же частоте, на которой ты передавал обращение! Они все слышали, но, несмотря на это, атакуют! О каких переговорах теперь может идти речь?!
– Успокойся, Элен, – сказал Рейн, разворачивая свой Страж к приближающимся МиГам, – Возможно, это недоразумение. Пилоты могли получить приказ атаковать нас до того, как мое обращение дошло до их командира. Или они действуют по своему усмотрению.
– Хорошо, и что же нам делать? Помахать им ручкой и попросить не стрелять? Они же сначала взорвут нас к чертям, а потом станут разбираться!
– Оставайся на их частоте, но не обнаруживай себя, – распорядился Рейн, – Смотри на радар, скажешь, когда до них останется три мили. А потом делай, как я.
Пилот ведущего МиГа с позывным «Касатка-один» снял предохранительную скобу с кнопки пуска. Под брюхом истребителей замерли в ожидании продолговатые серые цилиндры противокорабельных ракет с трехсоткилограммовыми боеголовками – чуть ли не единственное имеющееся в распоряжении русских оружие, способное уничтожить шагающий танк одним попаданием.
Пилоту никогда раньше не доводилось атаковать боевые машины, похожие на ту, что он удерживал сейчас в центре прицела, но он не сомневался, что огромный заряд взрывчатки сделает свое дело. Хотя у них не было прямого приказа атаковать цели, «Касатки» не собирались рисковать и выжидать – не откроет ли противник огонь? К чему это нелепое благородство? Идет война, а тут хорошо смеется тот, кто стреляет первым. Пилот мягко потянул спуск, но в то же мгновение его ослепила яркая вспышка, словно раскаленными иглами ткнули в глаза. С криком ослепший пилот инстинктивно прижал обе руки к лицу, забыв о стекле шлема и об управлении самолетом. Истребитель тут же вышел из-под контроля, клюнул носом и устремился к земле.
Рейн дал лазерный импульс по второму истребителю, но тот качнул крылом и выскользнул из прицела. В стороны от самолета рассыпались тепловые ловушки, в панике пилот не сообразил, что по нему бьют лазером. Через секунду к Рейну присоединилась Элен, выпустив навстречу МиГу длинную очередь из минипушек.
Несмотря на попадания и потерю ведущего, «Касатка-два» все еще держался на курсе атаки. Но теперь он рыскал из стороны в сторону, так что поразить кабину пилота, целясь «на глазок», было почти нереально, а попадания в носовую часть фюзеляжа и крылья не могли мгновенно вывести самолет из строя.
МиГ был уже так близко от Стражей, что Рейн отчетливо видел, как громадная ракета отделилась от фюзеляжа и на секунду, прежде чем должен был включиться ее реактивный двигатель, зависла в воздухе. Повинуясь шестому чувству, Рейн сместил прицел на толщину паутинки ниже и выстрелил. Лазерный импульс пробил боеголовку ракеты, и она сдетонировала. Истребитель исчез, поглощенный огромным огненным шаром. Затем его дымящиеся обломки, кувыркаясь, полетели вниз. Оба МиГа, целый с ослепленным пилотом и подорвавшийся на собственной ракете, рухнули на землю одновременно.
– Получили, ублюдки? – злорадно произнесла Элен на той же частоте, на которой они пытались связаться с пилотами, – Будете знать теперь, на что мы способны!
– Тише, Элен, – попросил ее Рейн, – Возможно, нас слышат. А я все еще не оставляю надежды вступить в переговоры. Нашу миссию никто пока не отменял.
– Что ж, валяй, обратись к ним еще раз. Может, потеряв пару истребителей, русские воспримут твои слова более серьезно.
Стражи успели пройти всего милю, когда в эфире раздался голос, почти безупречно произнесший по-английски, без тени гнева или других эмоций:
– Пилотам американских шагающих танков: продолжайте движение в прежнем направлении. Двигайтесь к озеру Уолкер, до него осталось недалеко. Вам гарантирована неприкосновенность, при условии, что вы не станете атаковать наши войска.
– Prinyato! – тут же ответил Рейн.
***
– Двигайтесь к озеру Уолкер, – повторил полковник Григорьев, – Мы встретимся на восточном берегу.
– Vy komandir… vsey armii, chto nahoditsya zdes'? – с трудом подбирая нужные слова спросил Рейн.
– Я полковник Александр Григорьев, командир специального подразделения следующего поколения «Доспех». Я обладаю всеми полномочиями для ведения переговоров. И ради бога, говори по-английски. Твой русский режет мне ухо, а я хорошо понимаю ваш язык.
– Это не мой родной язык, – сказал Рейн, с облегчением переходя на английский, – И я представляю здесь не армию и не правительство Соединенных Штатов. Я гражданин Нидерландов, нейтральной по отношению к Российской Империи страны.
– Увы, не могу сказать, что представляю здесь Российскую Империю, – вздохнул Григорьев, – Но это не важно. Мы обсудим детали при встрече.
– Как я найду вас, когда мы прибудем к озеру?
– Ты увидишь. Кстати, кто это «мы»?
– Я и… – Рейн на секунду запнулся, – …мой заместитель.
– Вот как? Он тоже представляет нейтральную сторону?
– Это не имеет значения.
– Ладно, парень, поспеши. Мы не будем ждать тебя вечно.
Рейн переключился на частоту связи между Стражами и обратился к Элен:
– Когда прибудем на место, сохраняй молчание, пожалуйста, – попросил он, – Ни слова, пока я не скажу. Даже на нашей внутренней частоте.
– Почему? – удивилась Элен, – Не хочешь, чтобы они поняли, что я девушка?
– Не в этом дело. Просто предоставь вести переговоры мне.
– Ты мне не доверяешь?
– Конечно, доверяю, Элен, что ты такое говоришь? Я сражался плечом к плечу вместе с тобой, и я знаю, что могу доверять тебе в бою. Но сейчас мы не собираемся драться. Пришло время разговоров. А ты… прости, но иногда ты очень остра на язык и несдержанна. Русские могут спровоцировать нас, ты грубо ответишь, и переговоры пойдут прахом. Так что говорить буду я. Считай, что это приказ. А ты стой рядом, помалкивай,