— Ой вэй. Вы не представляете сколько раз я это слы… — мастер осёкся, едва увидел камни у меня в ладони.
— Только не говорите мне, что вы их украли.
— Ни в коем разе. Честно добыты в разломе.
— Обработанные ядра земляных элементалей? Я даже не представляю как вам это удалось сделать… Хорошо, я согласен. Что вы хотите из них сделать?
— Серьги.
— Серьги? Всего-лишь.
— Это же будут артефактные серьги, не так ли?
— Разумеется, молодой человек. Судя по вашей, кхм, специализации, я предположу, что оправа у вас будет специфическая.
— Да, думаю скелетированные кисти рук, держащие камни, будут в самый раз.
— Хм, любопытно. В таком случае, цмне нужна ваша помощь. Нужен, так скажем, трафарет.
— Такой? — спросил я, создав конечность торчащую из стола.
— Да, думаю в самый раз. А сейчас, прошу вас не удивляться. — попросил ювелир и взял первый камень в руку. Гранёный кристалл на его ладони начал стремительно увеличиваться в размерах.
Глава 8
— Давайте сюда руку. — скомандовал ювелир, совершенно не обращая, что конечность претерпела некоторые метаморфозы, чтобы элементарно дотянуться — оторваться от стола она не могла. Заставив кисть обхватить камень, мужчина сунул её в горшок и быстро залил какой-то жидкостью из канистры.
Неизвестный состав оставался жидким считанные секунды, после чего стал каменной твёрдости.
— Всё, можете развеивать и создавайте левую. — новая команда не заставила себя долго ждать.
Повторив процедуру, ювелир забрал оба горшка и поманил за собой в соседнее помещение. Там располагался небольшой горн и и прочие приспособления для работы с горячим металлом. Здесь с горшками произошла обратная метаморфоза — они уменьшились в размерах вместе с содержимым, став формами для заливки.
Не буду подробно рассказывать весь процесс, но через полчаса я стал обладателем изящного комплекта украшений для ушек и беднее на несколько сотен тысяч рублей. Благо, нынешние доходы позволяли не беспокоиться о таких мелочах. Довольные друг другом, мы с господином Шнипельсоном попрощались. Я отправился домой, а мастер работать над своими заказами.
* * *
— Моя Королева, это честь для меня.
— Садись, Юджин. Я позвала тебя не для того, чтобы выслушивать очередные словеса придворных лизоблюдов.
— Чем я могу вам услужить?
— Сразу к делу? Хорошо. Мне это нравится. Твой отец сперва завёл бы светскую беседу ни о чём и потерял бы массу времени. Я хочу знать про твоего брата, Джозефа.
— Он же погиб. Его затянуло в мерцающий разлом.
— Вот как? Он не разбился на мотоцикле?
— Это официальная версия. На самом деле он погиб во время поездки во Францию. Произошёл сбой защиты или что-то в этом роде.
— Понятно. Отрадно слышать, что ты не врёшь мне. Вернее, считаешь, что говоришь правду. Погляди. — королева раскрыла папку и протянула её молодому Ротшильду.
— Не может быть! Как?
— Вот и мне интересно — как некромант смог родиться в семье последователей Света, а теперь ещё и переметнулся на сторону Русских.
— Моя Королева. Я исправлю это недоразумение!
— Разумеется исправишь. Вылет назначен через час. Тебя проводят.
* * *
Что вам приходит в голову, когда в слышите: дорогой, я беременна!
Наверное, как и мне — ничего. Дело в том, что я услышал это совершенно случайно, когда прогуливался по улице своей деревни. Вроде бы мне по статусу положено перебраться в главное поместье, а не обитать на стройке одного из, честно говоря, самых захолустного загородного имения. Хотя, это я ещё в Иркутске не был. Полагаю, там меня ждёт полуразваленная землянка и ни одной живой души. Неживой, впрочем, тоже. Но это легко исправить, в отличие от найма людей. Места, там, по слухам, дикие. Да что уж говорить, даже в Жабино перебралось только две семьи и то, потому, что пара мужиков тут подрабатывали, а после перестройки им достались дома в собственность.
— Прохор. Что ты думаешь, насчёт реновации автодороги? До Гатчины нормально не доехать, одни колдобины.
— Было бы неплохо, ваше сиятельство. Заодно и свободных жителей к работам можно привлечь. Из-за войны этой, будь она неладна, почти три десятка человек без дела маются.
— Хорошо. Подумай как решить этот вопрос. У нас ещё и аномалии под боком. Можно какую, никакую первичную переработку наладить.
— Вы гений! — просияло лицо Хлебодарова. — Я даже и не думал об этом.
— На то я и Князь, чтобы думать. — вздохнул я.
Думать приходилось много. В первую очередь, куда в первую очередь работать.
— И скажи мне пожалуйста, почему у нас связь такая плохая? От деревни пару шагов сделаешь, не то что интернет пропадает, даже позвонить нет возможности.
— А это не могу знать. Имперская Служба Связи мне не отчитывается, хотя я регулярно запросы подаю на улучшение радиоузла.
— Хм. Понятно. Придётся самому разузнать.
— Вы уж постарайтесь, ваше сиятельство. Без связи мы тут ни молодёжь не удержим, ни производство толком не наладим. — посетовал управляющий.
Хотя, какой он управляющий. Впору уже наместником назначать. Но не стоит с этим спешить. А то зазнается ещё.
Меня ожидало другое неотложное дело. Возле бани уже построился почётный караул, под предводительством Рыцаря Ланцелота. Свою боевую лошадь кавалерии он на построение не притащил, за что ему отдельная благодарность. В присутствии этой зверюги мне было немного не по себе. И это несмотря на знание, что мне он не навредит в любом случае. Это основополагающая часть некро-конструкта, которая закладывается в мертвеца.
— Вижу, все в сборе. А где виновник торжества? Прапорщик Шерстяной, выйти из невидимости!
Не ожидавший такой подставы Сахарок подавился и закашлялся — ведь как раз в этот момент он приложился к неизменному чайнику. Поняв, что его все видят, пушистый задвинул злополучную посуду за спину и даже потрудился сделать смущённое выражение морды.
— Прапорщик Шерстяной, выйти из строя!
Кот, чеканя шаг, на самом деле цокая когтями, подошёл ко мне, выпятив тощую грудь.
— За многочисленные заслуги перед народом, слугами Князя и Князем лично, награждается. Медалью «За особые заслуги» третьей степени с родовым гербом Распутиных, прапорщик Сахарок Шерстяной. Прими мою благодарность, за верную службу и продолжай в том же духе. — я не нашёл ничего лучшего, как просто приколоть медаль иглой прямо в плоть животного. Благо он мёртвый, ему