— Вот и верь в свободу слова, после этого. Хотя, учитывая что писали про моих предшественников…
— Вот вот. Нет сейчас честной прессы. А что за погром?
— В имении барона Воробьёва.
— Барона, говорите? А когда это произошло?
— Ещё не произошло, но сегодня обязательно будет.
— Только не говорите мне, что… Впрочем, не важно. Я хочу на это посмотреть!
— Приезжайте через часик. К тому времени, думаю, всё будет готово.
— Обязательно буду. — ответила девушка с куда большим энтузиазмом, чем в начале разговора и отключилась.
Я повернулся к Митрофану с видом победителя.
— Вот видишь, всё будет в лучшем виде. Во всяком случае, освещение в прессе такого события будет наверняка.
— Погрома?
— И его тоже. Не буду же я безобразничать без повода.
— Когда он тебе был нужен?
— Действительно. Но, так надо. В глазах общественности надо быть белым и пушистым.
— Как Сахарок.
— Да. Как Сахарок. Кстати, как у него успехи?
— Половину твоих картин уже вернул.
— А вторую половину?
— Вторую половину, компенсировал не твоими. Хе хе.
— Мда. Надо было каталог ему дать, что-ли. Придётся сделать для него закрытую от посторонних персональную галерею.
— И как ты это себе представляешь? Будет Шерстяной прогуливаться вдоль картин с высокодуховным видом и бокалом вина в лапе? — еле сдерживая смех, спросил некромант.
— Скорее уж кружкой спирта. — меня тоже уже распирало, но силы сдерживаться ещё были.
— Ахахах. Да. А если серьёзно, котяра натаскал боеприпасов на небольшую армию. Куда он их пихает, то? Ладно, патроны, там. Так он ракеты умудряется таскать. Как?
— Как-то. Это магия, Митрофан. — я развёл руками, бросив на мгновение руль.
— Эй! За дорогой следи! А то ещё впишемся в кого.
Здоровяк как накаркал — впереди резко остановился уже слегка помятый автомобиль. Шарик, не дожидаясь моей реакции, притормозил сам. Буквально в считанных сантиметрах от бампера впереди стоявшего авто. Из него выскочили четверо крепких парней и с наглыми рожами подошли к нам.
Тут надо дать небольшое пояснение. Шарик, при необходимости, может не только выдвинуть антикрылья, но и спрятать гербы. Так что сейчас он выглядел как тюнингованый, но не родовой автомобиль.
— Вы разбили нам тачку, ребята. — заявил самый крупный из детин, когда мы с Митрофаном, в свою очередь, вылезли из машины.
Стати бывшего гренадёра конечно произвели впечатление, но явно недостаточное, чтобы свернуть спектакль с автоподставой.
— Митрофан, мы разбили им тачку?
— Неа. Даже не дотронулись.
— Какая досада. Я вынужден отлонить вашу претензию.
— Непонятливые, значит. Вы должны нам за ремонт двадцать тысячь рублей.
— Двадцать тысячь? Тут и двух много будет. Митрофан, дай ему тридцать.
Пока Морозов показно отсчитывал деньги из толстой пачки банкнот, я наблюдал как разгорается азарт в глазах бандитов.
— А теперь, предлагаю соразмерить плату. Шарик, откуси им багажник.
Химеро-мобиль с радостным рыком растянул пасть совершенно фантасмагорическим образом и разом отгрыз заднюю часть автомобиля подстащиков.
— Молодец, хороший мальчик. — я похлопал авто по капоту и помахал пребывавшим в прострации браткам.
— Теперь в расчёте.
Мы со здоровяком молча погрузились в машину и поехали дальше.
— Я думал, ты их прям там прикончишь. — первым не выдержал Митрофан.
До этого ехали молча. Лишь спереди раздавался хруст пережёвываемого металла с пластиком.
— Зачем? Может одумаются и займутся честным трудом.
— Что-то я сомневаюсь, наставник.
— Не надо думать о людях хуже, чем они заслуживают. Каждый имеет право на искупление.
— Сказал некромант. — хохотнул здоровяк.
— Я же не уточнял, что при жизни.
— Тормози, приехали. — неожиданно заявил Морозов, выглянув окно.
— Действительно. Что-то скромненько барон живёт.
Моё заявление прозвучало на редкость саркастично — ведь мы остановились возле трёхметрового кирпичного забора с частоколом металлических кольев по верху.
— Ну что, как всегда или постучим? — предложил Митрофан.
— Без спроса в гости ходить не принято, не так ли, Джозеф? — раздался со стороны до боли знакомый голос.
А ещё, я почувствовал, что не могу сотворить ни одного заклинания. Даже Кодекс не отзывался.
— Сегодня, ты наконец сдохнешь, тёмное отродье. — голос Юджина прозвучал торжествующе и предвкушающе одновременно.
Глава 9
— Бра-атик. Сколько лет, сколько зим? — я намеренно обратился к Юджину на Русском языке, заставив его поморщиться.
— Свет всеблагой, пожалуйста Джозеф, хотя бы перед смертью, не позорь свой рот этой варварской речью.
— А ты перестань называть меня Джозефом. Меня зовут Аркадий Распутин. Князь, между прочим, господин виконт.
— Я знаю кто ты, предатель!
— Предатель? И кого же я предал? Людей, пожелавших мне смерти? Страну, в которой мне нет места? Или что-то ещё? Похоже зря я проявил милосердие к своей бывшей семье. — покачал головой, заодно осторожно осмотрелся.
Вокруг нас мерцал полупрозрачный купол. Шарик, как назло, остался снаружи, в отличие от Митрофана. Он, почему-то лежал без движения. Даже взгляд застыл. Но хотя бы дышал.
— Смотришь куда сбежать? Не получится. Братик. — последнее слово прозвучало как изощрённое ругательство.
— Из этой ловушки тебе не выбраться. Ни тебе ни твоему спутнику. Он ведь тоже мерзкий некромант? С ним я разберусь позже. Пускай посмотрит, как я медленно изжарю тебя в очищающем потоке Света. — заявил молодой человек и мерзенько захихикал.
— Юджин, раз уж это наша последняя встреча, ответь на один вопрос — почему ты всегда такой бледный? Устроил бы самому себе бесплатный солярий. Загорел. Глядишь и с девушками стало бы клеиться. Ой, прости, забыл. Ты же по мальчикам. — лицо оппонента на пару мгновений напряглось, но потом снова расслабилось.
— Серьёзно? Это всё, что тебя интересует в данный момент? — виконт не выдержал и расхохотался.
— Ну не спрашивать же, каким артефактом ты нас приложил.
— Ахаха. Дланю Света, тёмное отродье. Гордись, пока можешь, ты смог меня удивить — не валяешься на земле как этот червяк. Хотя должен был корчиться от боли.
Длань Света, это сильно. Один из сильнейших артефактов этого мира. Насколько я знаю, он хранится в королевской сокровищнице. Значит к моему устранению приложила лапку сама Виктория. Вот ведь старая кошёлка. И на кой я