Прискорбно такое нравственное противоречие в соединении с высоким даром, полученным от природы. Ничьи стихи не услаждают так души пленительной гармонией. И рядом с этим, говорят, он плохой сын, сомнительный друг. Не верится! Во всяком случае, в толках о нем много преувеличений, как всегда случается с людьми, которые, выдвигаясь из толпы и приковывая к себе всеобщее внимание, в одних возбуждают удивление, в других — зависть» (стр. 58).
Это очень правильно подметил 24-летний юноша Никитенко в своем дневнике. Как это ни странно, а такое почти противоестественное сочетание гениальности с многочисленными пороками и недостатками, нарушающими придуманные самими же людьми нормы морали и поведения, существовало, существует и будет существовать во все времена. Такова человеческая природа. Уклонение от нормы — удел гениальных людей. Гениальность всегда ходит бок о бок с ненормальностью. Во всяком талантливом и одаренном человеке ненормальность выражается очень многогранно. Фанатизм — это тоже своего рода ненормальность. Толстой, гениальность которого трудно отрицать, был в то же время и ненормальным, психически больным человеком. Я имею в виду его религиозные искания и стремление стать пророком-проповедником учения, придуманного им самим. Мешало ли или мешает это развитию человечества — это дело другого рода. Но Чайковскому его извращенность, преследуемая законом, не помешала создавать гениальные музыкальные произведения, насыщенные такими эмоциями, которые были не под силу Римскому-Корсакову, ибо он был менее ненормальный. А Гоголь? А Леонардо да Винчи? А Шопен? Да что тут говорить. Другое дело, когда просто ненормальность и порочность существуют в человеке самостоятельно. Тогда этот человек либо преступник, либо обыкновенный нормальный человек, один из тех, которые и составляют все человечество...
Помылся в сахалинской бане, она находится недалеко от базара. Замечательная парная и вообще все было замечательно. Познакомился в парковой столовой с молодым юношей Евгением Якуниным и его товарищем Борисом Ракитиным — моряком торгового флота. Меня поразила трагическая судьба этого Якунина и еще более его страшное будущее, если болезнь его ноги и руки будет прогрессировать и если ему не будет оказана медицинская помощь. А здесь ему ничем не помогают в отношении лечения. Я посоветовал написать подробное письмо на имя Хрущева. Неужели 23-летний парень должен превратиться в калеку? Мне до слез его жалко. Мне кажется, что его ждет участь Островского. Парень очень развитой, пишет стихи и, по-моему, работает в газете. Какая в мире еще царит жестокость и безразличие к страданиям человека — молодого существа. Мне делается не по себе, меня охватывает озноб.
4.08.56. 8.30
Слушаю радио. Японцы лицемерно добиваются дружественных отношений с СССР. В эти переговоры я совершенно не верю. Все эти взаимные излияния предстоящих, будущих добрососедских отношений — заведомая, хотя и скрепленная подписями, ничего не стоящая бумажка, которая в случае войны будет немедленно забыта как ненужная.
5.08.56. 9.00
Вчера Райх рассказывала об ее инциденте с Приходько. Если верить ее словам, то Приходько либо обнаглел, либо опьянел от мнимого успеха и вообразил, что он один из лучших опереточных артистов в Советском Союзе. Так же нагло держит себя с Кипайтуло. Как так можно самообольщаться! Ведь на материке он вряд ли найдет себе работу в приличном опереточном театре даже по своей внешности, не говоря уже о беспомощной игре. Откуда у него появился апломб и какой-то нагловатый вид? На что он надеется в будущем? В сорок лет поздно делать себе имя. Нигде он не найдет лучших условий для работы, как в Магадане. Если он этого не понимает, то он, очевидно, круглый дурак.
В магазине купил отрез на светлый костюм и отрез на светлые брюки. В концертах пел отвратительно, и по своей вине, и по вине Ветровой...
Получил письмо из Магадана. Оказывается, Яхнис ничего не сделал. Неужели и он оказался свиньей такой же, как и все остальные мерзкие людишки?
7.08.56. 7.45
Как мне не хочется петь. Это так же противно, как будто проглатываешь кишку для взятия желудочного сока. Меня встревожило поведение Яхниса. Сегодня необходимо послать ему телеграмму. Надобно прекращать эту театральную волынку. Я беспокоюсь за пенсию, ее необходимо выбить до октября месяца. Как мне надоели эти театральные дельцы и артисты-лицемеры, провокаторы. Вчера М. и П. (Матусевич и Пименов. — Б.С.) стояли вместе за кулисами и так мило разговаривали, что непосвященный в закулисный бардак никогда бы не поверил, что эти два деятеля ненавидят друг друга...
Вчера имел длинный разговор с Л. (неустановленное лицо. — Б.С.). Я отлично понимаю настроение человека одинокого и беззащитного, не могущего разобраться в сложностях бытия. Я же постарался откровенно разъяснить ему картину иногда складывающихся в жизни взаимоотношений людей, ведущих к взаимной выгоде. Высокие идеалы ему необходимо сейчас выключить, они сейчас ему не подпора и не помощь. Без денежной опоры, а впоследствии и мало-мальски подходящего места он не сможет жить. Одиночество не должно сменяться временными встречами. А встречи обычно переходят в настоящую, крепкую дружбу, ибо досконально и хорошо узнаешь друг друга. Мне бы очень хотелось, чтобы он понял сущность всего этого. Будет обидно, если он свихнется, как обычное большинство: начнет пить, курить, далее знакомство с нашими магаданскими блядями, и тогда пошлет к чертовой матери все свои идеалы и мечты, которые смогут осуществиться, если он очень умно подойдет ко всему, что подвертывается в настоящей его жизни. Он сказал, что после нашей беседы ему стало опять легче на душе.
8.08.56. 23.10
Прочел первый том «Дневника» Никитенко. Поражен однобокостью его содержания. Никитенко был цензором, но в дневнике мало фигурирует литературных имен. Очевидно, не считая Белинского литературным авторитетом, Никитенко нигде не упоминает его имени. Пушкин, Гоголь, Тургенев как-то проскальзывают в его высказываниях. Но я ожидал большего. За период от 1820-го по 1857 год трудно перечислить, сколько вылилось из-под пера знаменитых писателей произведений прозы и поэзии.
Совершенно по-другому выявляется фигура Булгарина и его литературная деятельность. Эта фигура обладала не таким уж ничтожным писательским талантом, каким мы привыкли считать Булгарина, исходя из преувеличенно тенденциозной точки зрения прежде всего пресловутого критика Белинского и ему присных. Булгарин, оказывается, писал и мыслил ничуть не хуже Белинского, но подвергался унижениям и оскорблениям подчас более позорным, чем этот выскочка. Николай никому ничего не прощал и за всем, в особенности за литературой, зорко следил, входя во все подробности непосредственно сам. Удивляешься и огромной работоспособности Николая Первого, с русской литературой он был очень хорошо знаком.
Признавая Пушкина как великого поэта, Никитенко считает его ничтожным и аморальным.