– Совершенно верно! – вскричала Красная Королева. – В пять раз теплее и в пять раз холоднее – точно так же, как я в пять раз тебя богаче и в пять раз умнее!
Алиса вздохнула и отступилась: «Всё равно у них ничего не поймёшь. Какие-то загадки без отгадок!»
– Болванчик утром приходил со штопором, – тихо сказала Белая Королева.
– Что ему нужно было? – резко спросила Красная Королева.
– Да гиппопотама искал, но как раз сегодня во всём доме ни одного не было.
– А обыкновенно бывают? – изумилась Алиса.
– Да, только по четвергам.
– Я знаю, зачем на самом деле приходил Болванчик, – сказала Алиса. – Он хотел наказать рыбку за…
Белая Королева, будто её не слышала, начала опять:
– Это была такая гроза – ты не можешь себе представить. Часть крыши провалилась, и в дырку повалил гром – и давай кататься большими кусками по полу. Столы и стулья валятся… Я так испугалась, что не могла вспомнить, как меня зовут.
Алиса подумала, что не стала бы ломать себе голову и вспоминать своё имя в разгар подобного происшествия, но не решилась высказать свою мысль вслух, чтобы не обидеть Белую Королеву.
– Ты должна простить её, – сказала Красная Королева Алисе, нежно поглаживая в своих ладонях руку Белой Королевы. – Она не злая, но не может удержаться, чтобы не говорить глупости. Просто не может по-другому.
Белая Королева робко посмотрела на Алису, и девочка почувствовала, что надо бы сказать что-нибудь любезное, но действительно ничего не могла в этот момент придумать.
– Она, в сущности, не получила хорошего воспитания, – продолжала Красная Королева, – но её добродушие удивляет. Погладь её по голове и увидишь, как она обрадуется.
Но Алиса как-то не могла отважиться.
– Маленькая любезность – и с нею можно творить чудеса.
Белая Королева глубоко вздохнула и, положив голову на плечо Алисы, простонала:
– Как хочется спать!
– Она устала, бедняжечка! – воскликнула Красная Королева. – Погладь её по головке, одолжи ей свой ночной чепчик и спой колыбельную песенку!
– У меня нет с собой ночного чепчика, – огорчилась Алиса, – я не знаю ни одной колыбельной песенки. Но по голове, конечно, погладить могу.
И девочка нежно провела рукой по голове Белой Королевы.
– Придётся, значит, петь мне самой, – вздохнула Красная Королева и начала:
Королева, баю-бай,
У Алисы засыпай.
Мы до праздника вздремнём
Сладким сном, сладким сном,
А потом на бал пойдём:
Вместе – обе Королевы и Алиса, – все втроём!
– Ну, теперь ты знаешь слова… – И она опустила голову на другое плечо Алисы. – Спой эту песенку ещё раз, нам обеим, мне тоже что-то захотелось спать. Через минуту обе Королевы уже спали и громко храпели.
«Что же делать-то теперь? – подумала Алиса, оказавшись в затруднительном положении. – Не думаю, чтобы кому-нибудь приходилось присматривать сразу за двумя королевами. Во всяком случае, в истории Англии такое впервые, потому что в Англии никогда не было больше одной королевы за один раз».
– Ну и тяжёлые же вы! – теряя терпение, воскликнула девочка. – Да просыпайтесь же! – но ответом ей было только лёгкое посапывание.
Причём храпели Королевы очень мелодично, и вскоре можно было различить некий мотив, а затем и слова. Алиса услышала песенку. Она так внимательно вслушивалась в неё, что даже не заметила, как две тяжёлых круглых головы исчезли с её коленей…
Она оказалась перед сводчатой дверью, над которой красовалась выведенная крупными буквами надпись: «КОРОЛЕВА АЛИСА». По обе стороны двери имелось по звонку. Над одним была прибита табличка «Для гостей», а над другим – «Для прислуги».
«Вот кончится песенка, – подумала Алиса, – и позвоню… Но в какой звонок? Я не гость и не служанка. А третьего звонка – «Для Королевы» – здесь нет».
Но тут дверь вдруг приоткрылась и какое-то существо с длинным клювом высунуло в щель голову и промолвило:
– Нет никакого приёма до послеследующей недели.
И дверь тотчас же с шумом захлопнулась.
Алиса долго стучала и звонила, пытаясь попасть внутрь, пока к ней не приковыляла очень старая Лягушка, наблюдавшая за ней из-под ближайшего дерева. Вероятно, это был дворецкий, так как он был одет в ярко-жёлтый костюм, а обут в огромные башмаки.
– Ты что безобразничаешь? – глубоким хриплым шёпотом спросил дворецкий-лягушка у Алисы.
Девочка обернулась, вне себя от злости, и сердито выкрикнула:
– Где швейцар? Он что, не знает своих обязанностей? Если звонят в парадную дверь, полагается отвечать на звонок.
– О какой парадной двери ты толкуешь? – протянул дворецкий.
Алиса чуть не топнула ногой. Как можно мямлить и так спокойно относиться к подобным безобразиям?
– Об этой, конечно.
Дворецкий долго смотрел на дверь своими большими мутными глазами, потом подошёл поближе к двери и поскрёб по ней когтем, словно хотел убедиться, не отстаёт ли краска. Наконец, повернувшись к Алисе, сказал:
– Отвечать на звонок? А о чём он спрашивал, звонок-то?
Дворецкий говорил таким хриплым голосом, что Алиса с трудом разбирала его слова, поэтому вынуждена была сказать:
– Я вас не понимаю!
– Так вроде я по-английски говорю, – проворчал дворецкий-лягушка. – Или ты оглохла? Я спрашиваю, о чём звонок спрашивал швейцара?
– Ни о чём! – воскликнула с досадой Алиса. – Говорю вам: я стучала в эту дверь кулаками полчаса, звонила, но мне не открывают.
– Кулаками? Нехорошо… очень нехорошо! – пробормотал дворецкий. – Она на это обижается, ты разве не понимаешь? – С этими словами он подошёл к двери и изо всех сил пнул её своим огромным сапогом.
– Пусти дверь. Ты пустишь её – и она тебя пустит. – И он заковылял к своему месту под деревом.
В ту же минуту дверь широко распахнулась, и Алиса услышала чей-то тоненький-тоненький голосок:
В Зазеркалье, в Зазеркалье так Алиса говорит:
– Я в короне королевской, скипетр мой в руках горит.
Всех причудливых созданий, Зазеркалья странный мир, Королевы и Алиса созывают к ним на пир!
И десятки голосов подхватили припев:
Наполняйте же стаканы и кладите поскорей
Медных пуговиц на блюда, в кофе – жареных мышей.
Поспешите, поспешите все с приветствием своим:
Трижды тридцать раз Алисе все мы славу прокричим!
Раздался смутный гул поздравлений, и Алиса подумала: «Трижды тридцать раз – это девяносто. Неужели кто-нибудь считает?»
На минуту воцарилось молчание, и потом тоненький голос затянул второй куплет:
– О, созданья Зазеркалья, – так Алиса говорит, –
Подходите и любуйтесь: честь для вас один мой вид.
Видеть, слышать Королеву – наслажденье вам даёт:
А обедать вместе с нами и пить чай – большой почёт!
И опять вступил хор:
Наполняйте же стаканы поскорее, кто