Однако отчаяние охватило не всех. «О, я чувствовал себя прекрасно, — вспоминал один из самых влиятельных и опытных людей в Вашингтоне, — потому что я знал его. Я знал, что он за человек». И действительно, те, кто по-настоящему знал Трумэна, вовсе не испытывали беспокойства, потому что, как сказал один железнодорожный бригадир в Миссури, который познакомился с будущим президентом в те времена, когда юноша содержал свою мать на 35 долларов в месяц, Трумэн «был в порядке с головы до пят».
Так началось то, что мы можем назвать невероятным экспериментом, в ходе которого, казалось бы, обычный человек оказался не просто в центре внимания, а на посту, требующем почти сверхчеловеческой ответственности. Мог ли обычный человек справиться с такой монументальной задачей? Мог ли он не только не испортить свой характер, но и доказать, что этот характер действительно имеет значение в нашем безумном современном мире?
В случае Гарри Трумэна ответ — да. Безусловное да.
Но этот эксперимент начался не в Вашингтоне. И не в 1945 году. Он начался за много лет до того с простого изучения добродетели и примера человека, о котором мы уже рассказывали в нашей серии. Позднее Трумэн вспоминал: «Его настоящее имя было Марк Аврелий Антонин, и он был одним из великих». Мы не знаем, кто приобщил Трумэна к трудам Марка, но мы знаем, к чему тот приобщил Трумэна. «Он писал в “Размышлениях”, — объяснял Трумэн свое мировоззрение, заимствованное у императора, — что четыре величайшие добродетели — умеренность, мудрость, справедливость и мужество, а способность человека их культивировать — все, что требуется для счастливой и успешной жизни».
На основе этой философии и наставлений родителей Трумэн создал своего рода личный кодекс поведения. Он неукоснительно следовал ему везде и всюду. «“Не надлежит — не делай; не правда — не говори”[16], — подчеркнул Трумэн в своем потрепанном экземпляре “Размышлений”. — Во-первых, без произвола и с соотнесением. Во-вторых, чтобы это не возводилось к чему-либо другому, кроме общественного назначения»[17].
Трумэн был пунктуален. Честен. Упорно работал. Не изменял жене. Платил налоги. Он не любил внимания и показухи. Был вежлив. Держал слово. Помогал соседям. Пользовался влиянием в мире. «С самого детства на коленях у матери, — вспоминал Трумэн, — я верил в то, что честь, этика и правильная жизнь — сами по себе награда».
Хорошо, что он считал их наградой, потому что на протяжении многих лет подобное поведение ничего другого, собственно, не давало.
После окончания школы Трумэн работал в отделе доставки газеты The Kansas City Star, был кассиром в магазине, табельщиком на железной дороге Atchison, Topeka & Santa Fe Railway, банковским клерком и фермером. Один раз его отверг Вест-Пойнт[18] — из-за плохого зрения, второй раз — и, по сути, неоднократно — любовь всей его жизни Бесс Уоллес, семье которой он казался недостаточно хорошим[19].
Поэтому он продолжал бороться, сводя концы с концами — иногда с трудом. Ждал шанса проявить себя.
Один такой шанс представился за 27 лет до прихода в Белый дом: Трумэн предпринял первое путешествие за границу, оказавшись во французском Бресте в составе Американского экспедиционного корпуса в качестве капитана артиллерийского подразделения — Батареи D. У него было множество благовидных причин не участвовать в Первой мировой войне. Ему 33 года, призывной возраст давно закончился. Он уже отслужил в Национальной гвардии. Отвратительное зрение. Никто не ожидал, что фермер и единственный кормилец сестры и матери пойдет в армию. Однако он счел нечестным, чтобы кто-то другой служил вместо него. Вдохновленный призывом Вудро Вильсона сделать мир безопасным для демократии — работать над «общественным назначением», как учили его стоики, — он отправился в войска.
Именно здесь окружающие впервые столкнулись с его строгим кодексом личного поведения.
«Вы знаете, справедливость — ужасный тиран», — писал Трумэн в письме домой, подразумевая дисциплину, которую ему приходилось поддерживать среди своих подчиненных, строго, но справедливо наказывая нарушителей. И одновременно он давал им на войне лишнюю ночь отдыха, рискуя предстать перед военным трибуналом, а много лет спустя часто посещал предприятия, принадлежавшие бойцам Батареи D, чтобы помочь им держаться на плаву.
После войны Трумэн открыл магазин одежды, который просуществовал достаточно долго, чтобы зародить надежду и ощущение, что невезение закончилось. Однако этот магазин оказался очередным неудачным предприятием, оставившим кучу долгов. Трумэн считал себя обязанным их погасить и занимался этим делом даже 15 лет спустя — в начале своей политической карьеры.
Фактически именно долги и вынудили его заняться политикой. «Мне нужно есть», — сказал он, когда смиренно пришел к армейскому приятелю Джиму Пендергасту, племяннику всемогущего политического босса Канзас-Сити. Томас Пендергаст, контролировавший все должности в штате, благосклонно отнесся к другу своего любимого племянника и дал ему возможность баллотироваться в 1922 году на пост судьи округа Джексон.
Если бы мы писали статью о каком-нибудь коррумпированном политике, жизнь, какая в реальности была у Трумэна, вызвала бы сочувствие даже у самой циничной аудитории. Он был хорошим человеком. Служил своей стране. Он видел, как его отец поучаствовал в местной политике, заняв в 1912 году должность контролера дорог в Грандвью (Миссури) — должность, где коррупция не просто являлась обычным делом, а была признана и фактически составляла часть политического процесса. И тем не менее отец Гарри, несмотря на бедность, не поддавался искушению обманывать соседей и набивать собственные карманы. Эта работа подточила его, и через пару лет он умер, оставив семье одни долги — традиция, которую Гарри, похоже, был настроен продолжить.
Итак, Гарри Трумэна, разорившегося и отчаянно нуждающегося в работе, вовлек в политику один из самых коррумпированных и богатых людей страны, причем предложенная должность была близка к той, что занимал его отец. Шанс заработать! Показать жене, что он особенный. Занять свое место в мире.
Однако, по словам Пендергаста, он проявил себя как «самый своевольный чертов мул в мире». Затеяв строительство окружного суда, Трумэн за свой счет проехал тысячи миль, чтобы найти подходящие здания и архитекторов. После начала работ он каждый день наведывался на стройплощадку и контролировал их ход, не допуская воровства, мошенничества или халтуры. «Меня учили, что расходование государственных денег — вопрос общественного доверия, — объяснял он, — и я никогда не менял своего мнения на этот счет. Никто никогда не получал государственных средств, за которые я отвечал, если не оказывал честные услуги». Подрядчиков из политической машины, отправленных к Трумэну, шокировало то, что он действительно хотел проводить тендеры и, похоже, не отдавал предпочтение местному бизнесу перед более эффективными компаниями из других штатов.