Все эти печальные для царской семьи перемены происходили на фоне обострения противостояния внутри политической элиты России. Русскую аристократию раздирала вражда между бывшими земскими и опричными боярами. Придворный круг напоминал осиное гнездо. Самые родовитые бояре князья Мстиславские из рода Гедиминовичей и Рюриковичи князья Шуйские ненавидели «опричного выскочку» «худородного» Бориса Годунова, на сестре которого Ирине был женат царевич Федор.
Безнаказанность и беззаконные действия опричников нанесли удар по нравственным устоям, к тому же многие обиженные ожесточились и готовы были мстить, лишь бы представился такой случай. Страх и ненависть переполняли людей.
Одним словом, Россия к моменту смерти Ивана Грозного 18 марта 1584 года стояла на пороге бед Смутного времени, но еще не скатилась в пучину открытой гражданской войны, и оставалась возможность мудрой государственной политикой и примером власти попытаться все исправить.
Таким «окном возможности» и стало царствование Федора Иоанновича (1584–1598). Внутренний курс, проводимый правительством, во главе которого постепенно главным действующим лицом стал царский шурин Борис Годунов, привел к стабилизации экономического положения страны. Урочные лета 1597 года, позволившие пять лет искать и возвращать беглых крестьян, укрепили хозяйство дворян-воинников[1]. Построенный на севере на берегу Белого моря Архангельск и Астрахань в устье Волги на юге стали международными торговыми воротами России. Россия утверждалась в Западной Сибири, там поднялся Тобольск, строились и другие русские города.
Казалось также, что примирились различные русские сословия.
Появились успехи и во внешней политике. Был успешно отбит грандиозный набег крымского хана Казы-Гирея в 1591 году, а в 1594 году Крым заключил мир с Россией. Небольшая и удачная для России война со шведами 1590–1593 годов завершилась перемирием, а в 1595 году стороны пошли на Тявзинский мир, по которому Россия вернула себе все, что утратила в пользу Швеции по Плюсскому миру 1583 года.
В итоге неслучайно, что в воспоминаниях русских людей, переживших Смуту, царствование Федора I Иоанновича оценивалось как тихое благополучие в канун грозных испытаний.
Образ же самого монарха Федора как у современников (русских и иноземцев), так и у историков всегда вызывал споры и разные оценки. Для кого-то Федор был слабый, чуть ли не слабоумный правитель, которого сами подданные за глаза зовут durak. Так пишут, к примеру, польско-литовский посол Лев Сапега и швед Петр Петрей. А «Временник Ивана Тимофеева» рисует царя кротким богомольцем, угодным Богу и мыслью своей, и молитвой, отчего и милость небесная опускается в его царствование на уставшую от внутренних и внешних бед страну.
Именно такой образ царя Федора был подхвачен в XIX веке уже русской художественной литературой, которой история души и совести человеческой всегда казалась важнее политической истории.
Настоящая книга включает в себя две части — историческое исследование и художественно-литературное сочинение.
Открывает книгу исследование известного историка Дмитрия Михайловича Володихина, посвященное личности Федора Иоанновича. Ученый поставил перед собой задачу, проанализировав различные документы эпохи, представить читателю научную биографию Федора, показать его жизненный путь от рождения до кончины в контексте бурных исторических событий, свидетелем которых он стал по воле рока. По справедливому, на наш взгляд, мнению историка, царь Федор Иоаннович не был ни слабоумен, ни слаб. Летописи и записки современников запечатлели его выезжающим на охоту, а также частым зрителем любимых «молодецких забав» русского человека того времени — поединка кулачных бойцов или боя охотника с медведем. Федор искренне любил свою жену Ирину Годунову и, в отличие от старшего брата Ивана, даже отцу не позволил развести себя с ней, не говоря уже о подобном плане боярской «партии» Мстиславских — Шуйских. Д. М. Володихин рисует психологический портрет «запасного царевича», а потом царя, показывает, в каких условиях и как формировался характер второго сына Ивана Грозного.
Федора не готовили к трону, и сам он не помышлял о короне, предпочитая тихую семейную жизнь и церковные службы. Когда в Опричнину столицей его отца стала Александровская слобода, юный царевич любил там сам бить в колокола, за что заслужил у отца прозвище «звонарь» и упрек, что он больше похож на поповского сына, нежели на царского. Впрочем, это не особенно волновало Ивана Грозного. Своим преемником он видел старшего сына Ивана. Тот и нравом, и талантами был весь в него. А Федор был «тих» и «кроток», много болел. Были все основания думать, что не задержится он на этом свете.
Неизвестный художник. Портрет царя Федора Иоанновича. Вторая половина XVIII в.
Но по воле Проведения именно он, царевич-богомолец, а потом царь-инок, как называет его Володихин, оказался на московском престоле.
Знакомясь с позитивными итогами царствования кроткого царя, хочется поневоле задаться вопросом: а может, именно такой правитель и нужен был России для залечивания душевных ран ее народа после жестокого и трагического времени грозного царя?
Распространенная в научной и популярной исторической литературе версия о полной непричастности Федора Иоанновича к реальному управлению государством не выдерживает критики. Д. М. Володихин, знакомя читателя с документами конца XVI — начала XVII века, доказывает, что по мере сил Федор Иоаннович участвовал в государственных делах: вдохновлял своим присутствием войско в войне со Швецией, немало сил приложил к утверждению в России патриаршества в 1586–1589 годах, да и в борьбе придворных кланов сделал в целом правильный выбор, поддержав брата своей жены Бориса Годунова, человека, наделенного большим государственным талантом и способного нести груз повседневного управления державой. Но самым большим вкладом царя Федора в судьбу России парадоксальным образом оказалась его внешняя отгороженность от власти — свидетельство и пример подданным истинно христианской духовной жизни.
После труда историка Д. М. Володихина книга дает возможность читателю окунуться в реконструкцию эпохи царя Федора Иоанновича, выполненную уже средствами художественной литературы. Образ Федора не так часто привлекал писателей исторического жанра, но трагедия Алексея Константиновича Толстого «Царь Федор Иоаннович», безусловно, относится к шедеврам российской исторической художественной литературы. Эту пьесу и сам А. К. Толстой, знаменитый писатель XIX века, считал лучшим своим произведением. Оно вызвало исключительный отклик у думающей публики второй половины XIX века, в том числе благодаря успеху постановки пьесы на сцене Московского художественного театра. Сама же трагедия «Царь Федор Иоаннович» явилась центральной частью трилогии, которую открывает трагедия «Смерть Ивана Грозного», а завершает трагедия «Борис Годунов».