Свирепый Гончий это не учел, и вместо странной надписи «раб должен возродиться» у него вышла ерунда по типу «крестик, крестик, зажигалка». Ну, не так, естественно, но аналогичный бред.
А я из добрых побуждений вообще-то! И сейчас он стоит над моей застрявшей хвостатой попой и даже нос не чешет, чтобы помочь.
— Что у вас произошло? — Фаркас, душечка мой! Спасай быстрее!
— Мя-яу, — пожаловалась я из-под кресла.
— Она уничтожила мой перевод, — процедил Гончий и, судя по звуку, вернулся за стол.
— Может, потому что ей не понравился твой перевод?
— Мяу! — Согласилась я.
Не знаешь языка — не лезь в электрощитовую!
— Что за чушь! Ещё скажи, что кошки все понимают. Она — животное, в следующий раз держи ее подальше от моего кабинета.
Кресло приподнялось. Я только сейчас осознала, что все это время лежала, прикрыв лапками голову. Хотя надо было прикрывать другую часть.
— Кошки в принципе никак не могут быть обычными животными. Они — порождения Хаоса. Первенцем Бога Хаоса была как раз-таки кошка. А наша Леди даже из их числа выделяется, — Фаркас приподнял меня за передние лапы и стал стряхивать пыль с моего животика, — думаю, она понимает гораздо больше. И какова вероятность, что твой перевод верен?
Гончий откинулся в кресле, прикрыв глаза:
— Минимальная. Что ж, может, она принесла мне хорошую службу. Иначе потратил бы уйму времени, бредя по ложному пути.
— И это еще не все.
— Не верю, что Мышка мертва, — задумчиво протянул Гончий, держа в руке откуда-то взявшуюся мою кофточку. Ощущать свой же запах в качестве кошки было странно, — и выглядела она странно. Как и первая. Какова вероятность, что они друг друга знают?
— Какова вероятность, что кто-то из них забрел не случайно?
— Случайностей не бывает.
Фаркас сел, взяв меня к себе на колени, и по традиции я моментально замурлыкала от прикосновения его заботливой руки. Кайф. Еще шейку давай, да, вот так, да…
— Постой, не думаешь ли ты, что вторая девушка жива? — Фаркас задал вопрос, а я замерла, перестав мурлыкать.
Кажется, мою перемену в настроении заметил и Гончий, посмотрев на меня чуть сощурившись.
— Эта кровь не пахнет, как та, от которой умирают, — этот человек способен носом определить, откуда именно вытекла кровь? Жесть. — В этом мире свои законы. Обе девушки под защитой Порядка до тех пор, пока не принесут свою жертву. Но в пророчестве говорилось об одной из них.
— Перевод не точен.
— Я верю в тот вариант, который у меня перед глазами. Там говорилось лишь об одной чужеземке, пришедшей с земель, о которых никто не слышал.
— Так может, это не Мышка?
— Метка появилась после встречи с ней, это Мышка. И она не может быть мертва.
Хаос. Порядок. Пророчество. О чем вы, люди?
Если бы я могла дышать еще тише, так и сделала бы. Зуб даю, в той книге, над которой корпел Гончий, есть информация об истории, в которую мы с Зариной влипли.
— Думаешь, жрецы Порядка ошиблись? Первую девушку они постоянно перевозят с места на место, защищают даже больше, чем Вторую книгу Древних.
— Не знаю, — Гончий устало потер глаза, — знаю только то, что горняки не могли добраться до Мышки раньше моих людей. Одежда Мышки выделялась, вероятнее всего, она переоделась, чтобы слиться с горожанами. Но и была ранена. Судя по пятнам, рана на лице. Разошли людей в город и деревни, пусть ищут молодых, темноволосых, привлекательных девушек с раненным лицом. И всех ко мне.
Логичнее было бы испугаться, что Гончий решил вернуться на мой след, но молодая и привлекательная девушка, которой сейчас сладко чешут животик, потеряла все свое самообладание и просто плавилась под грубыми руками Фаркаса.
Глава 9
Выспаться мне не удалось.
Сначала пришлось прятаться от злющего Гончего, который хоть и признал вероятность своей ошибки при переводе, но моего жеста доброй воли так и не оценил и не простил.
А потом с первыми лучами солнца меня, зевающую и потягивающуюся, вытащили из теплой кроватки у камина и кинули в карету.
Гончий решил еще раз лично осмотреть то место, где нашли мои окровавленные вещи, а Фаркас, не изменяя своим убеждениям, взял «удачу» в лице недовольной меня с собой.
— Целую карету для одной кошки? — Гончий опять был не в духе.
— Для леди, приносящей удачу, — Фаркас запрыгнул в седло черного скакуна, — вот увидишь, Боги еще выскажутся.
Поспать в карете не удалось, хотя бы потому, что я была жутко голодная. И тряска не прибавляла комфорта.
Время от времени в окне кареты мелькало пугающее лицо в шрамах, но потом, по всей видимости, Гончий умчался далеко вперед.
Я же без единой мысли в голове наблюдала за пролетающими за окном деревьями, слышала короткие крики людей Гончего, пока что-то не изменилось.
Карета резко остановилась, голосов людей не было слышно, а вот ржание лошадей мне показалось очень озадаченным. Обеспокоенные скакуны переговаривались недолго, а потом сами умолкли, словив настороженное настроение своих всадников.
Пригнувшись к полу, проползла к дверце кареты, которую открыть было не так уж и сложно, а вот придерживать, чтобы она не открылась нараспашку, стоило всех моих кошачьих сил.
Наверное, поэтому я пропустила стрелу, врезавшуюся в стенку кареты.
Горняки! Их рыкающий диалект не узнать невозможно!
На улице начался ад, прямо как в мою первую ночь здесь. Только на этот раз Гончего не было видно.
Фаркас, сидя верхом на сосредоточенном жеребце, отбивался от нападающих, держащих длинные копья на перевес. Я не мастер в боевых искусствах, но логики и наблюдения хватило, чтобы понять, что «мои» в невыгодной ситуации: у Горняков копья и стрелы, а у «наших» только мечи. Им оставалось лишь защищаться, пока нас брали в кольцо.
Ну где же Гончий? Сейчас его неуравновешенный нрав мог быть очень полезен.
Внезапно карета перевернулась. Причем настолько резко, что мои кошачьи рефлексы не успели сработать.
Выкатившись из треснувшей стенки, я оказалась аккурат под копытами лошадей.
Скакуны Горняков, возбужденные от запаха крови, пытались помочь своим хозяевам хоть как-то — затоптать меня. А вот наши кричали мне, чтобы я спряталась у них на шее. Но я так растерялась от открывшейся зловещей картины, павших лошадей и их всадников, что просто запуталась, где свои, а где враги.
На чистом инстинкте, прямо как тогда, когда спасалась от орла, перепутав лошадей и впиваясь острыми когтями,