Глава 2
Ветки били по лицу, царапая кожу. Воздух в легких заканчивался, но я все бежала и бежала в попытках догнать призрачный звук. Пару раз казалось, что я слышу крик Зарины, но он исчезал, оставляя чувство, что это лишь мое желание, а не реальность.
Крики и звук шагов стихли. Даже луна утонула в черных тучах.
Фонарик начал мигать. Я остановилась.
— Зарина! — Крикнула я во все горло, абсолютно потерявшаяся.
Куда бы не повернулась — все вокруг было одинаковым.
— Петь! — Сквозь стволы вековых деревьев слабо пробивался луч от фонаря приятеля. И двигался он довольно быстро, вот только не отвечал. — Петь, это ты? — Позвала я уже менее уверенно.
Чем ближе был свет, тем ярче он становился. Спустя минуту меня уже окружал ореол белого сияния, дезориентирующий и ослепляющий. Я прикрыла глаза рукой, но это не очень помогло. Глаза просто слезились от яркого света.
Все прекратилось так же быстро, как и началось. Вот я стою в очаге света, слышу в небе далеко пролетающий самолет, и вот я вновь в темноте ночи, среди леса, гремящего тишиной.
Сам воздух будто изменился, заставляя все волоски встать дыбом на теле. Я попыталась включить фонарик, но он совсем отказывался работать. При всем желании позвать Петьку иррациональный страх не дал произнести ни звука.
Медленно, шажок за шажком, я стала возвращаться обратно, но это оказалось бесполезным. Все вокруг выглядело абсолютно одинаковым, куда бы я ни повернула. Петька бы посмотрел на звезды, чтобы сориентироваться на местности. Я тоже на них взглянула, но это мало чем помогло.
Внезапно лесную тишину прервали совсем уж необычные для ушей городской жительницы звуки.
Это что, лошади?
— Пролом был здесь! — Послышался густой бас. — Найдите пришлого!
Пришлого? Пролом?
— Опусти лук, идиот! В темноте убьешь еще…
— Плевать, можно мертвым. Найдите его!
Послышался хлесткий звук и жалобное ржание лошади.
Сюрреализм происходящего выбивал почву из-под ног. Лошадей можно было услышать издалека, вот только я каким-то чудом это пропустила. Еще и орала во все горло. Здравые люди не станут рассекать верхом по ночному лесу.
Я застыла, зажав рот руками. Говорили явно обо мне, больше здесь никого не было, даже Петьки не слышалось. И, судя по всему, моя сохранность у этих ребят не в приоритете. Они были в метрах пятидесяти от меня, но каждый мой шаг могли услышать отчетливо. Городской жительнице тяжело ходить по лесу бесшумно.
В новостях часто мелькали сводки о пропавших в лесах. Это вообще-то логично, территории ведь огромные, но мне еще не попадались вести об убитых из лука людьми на лошадях. Народ, конечно, играет во всякие ролевые игры с переодеванием, но могут ли они зайти настолько далеко, погрузившись в образы? Проверять не хотелось.
Ночной лес, загадочно исчезнувшая сестра, типы на лошадях — все это не придавало уверенности в моей безопасности. Внутри все сковало от страха. Язык, на котором они говорили, был мне знаком: один из потерянных, на котором, судя по оставшимся записям, говорил кочевой народ, промышляющий грабежами и убийствами.
Если отбросить бредовую мысль, что это и есть его представители, то кому в голову взбредет учить куцое наречие, состоявшее в основном из рыкающих звуков? Да еще и такое же мертвое, как и хаосгосский.
А, может, Зарина у них?
— Запах цветов, — шумно вдохнул один из них, а потом смачно плюнул, — в этом лесу нет цветов.
— Женщина?
— Она где-то здесь!
Скрываться и передвигаться тихо у них не было необходимости. Совсем рядом послышался треск сухих веток, и я рванула от них, не разбирая дороги.
Убегать от лошадей было глупой идеей, но меня спасало то, что им тяжелее маневрировать между деревьев. Спасало, но не сильно. Совсем рядом со свистом пролетел какой-то предмет и с треском ударился в ствол дерева.
Мамочки, эти психи использовали настоящие стрелы!
Если бы я знала, что придется бегством спасать свою жизнь, я бы не забивала на кардио после тренировок. Легкие уже горели огнем, ноги тряслись то ли от страха, то ли от переутомления. Я стала замедляться, и как назло, к горлу подкатил ком отчаяния, забирая драгоценный кислород.
Только бы не споткнуться!
Эта мысль еще не успела до конца оформиться в голове, как я… нет, не споткнулась. Кто-то сильно схватил меня за волосы, рывком утаскивая в сторону.
Чья-то огромная ладонь зажала мне рот. Я стала брыкаться, пытаясь избавиться от руки, но меня еще сильнее прижали спиной к твердому телу.
— Выбирай, мышка: ты тихо уйдешь со мной или достанешься горнякам? — Обжигающее дыхание опалило и без того разгоряченную щеку.
Незнакомец говорил иначе, не как те, на лошадях.
— Судя по тому, как настойчиво мышка пробивает себе дорогу к свободе, она хочет к горнякам.
— Дышать… — Я, наконец, сбросила его ладонь и сейчас жадно глотала воздух. Его сейчас не хватало до паники, и плевать, что всадники, пробежав мимо нас, уже возвращались, — что им от меня нужно?
— То же, что и мне, — незнакомец улыбнулся. Почти все его лицо скрывалось в тени, обнажая лишь четко очерченный, изуродованный шрамами подбородок, — не нравлюсь, мышка?
Те, кого незнакомец назвал горняками, приближались. Я только дернулась прочь, но мужчина лишь сильнее сжал пальцы на плече, приковывая меня к месту.
Выбирать между вооруженными всадниками и тем, кого я даже не могу увидеть? Вот еще! Даже выяснять не собираюсь, зачем я им понадобилась.
Дайте мне вернуться в Петьке!
— Отпустите! — В отчаянии я стукнула мужчину по груди, но это было бесполезно. От досады пнула его ногой, но он лишь улыбнулся, заставляя уродливые шрамы на лице побелеть.
— Не дергайся, и я не дам тебе умереть, мышка, — тихо сказал он, а потом многообещающе добавил, — по крайней мере, сейчас.
Не успела моргнуть, как в его руках блеснуло лезвие меча. Плавным движением мужчина выбил одного из всадников из седла, но его окружили еще пятеро.
Незнакомец, который называл меня мышкой, отбивался, будто играючи, не нанося никому серьезного вреда. Но всадники подошли к нему слишком близко, скрывая его из виду. Я лишь видела крупы лошадей и горняков, замахивающихся длинными мечами сверху вниз.
Они абсолютные психи! Они же сейчас его убьют, если уже не убили!
Внезапно один из всадников с глухим звуком упал с коня… Тело в одну сторону, а голова — в другую.
Я, как зачарованная, в ужасе смотрела в немигающие глаза, не в силах отвести взгляд. Зачем я продолжаю смотреть? Хочу убедиться, что это не спецэффекты? Мне не доводилось видеть