Возвращаясь в тот раз в бригаду со сменившимися бойцами, Александр размышлял над судьбой Афганистана. Из его истории знал, эти края всегда были предметом экспансии. Сначала их пытался завоевать Александр Македонский, за ним монголы, потом иранцы и англичане. Никому не удалось. Очень уж свободолюбивый был народ.
«Ничего», думал про себя. «Теперь здесь мы. Уничтожим душманов и поможем построить социализм». В это верил, так воспитывали и учили. Сомнений не было.
Под рубчатые колеса бэтээра слался серпантин дороги, в ущельях клубился туман, справа тянулись хребты и горы. В лицо упруго бил ветер.
Глава 12. Неожиданный перевод
В условиях раскола мира на два враждующих лагеря, наличия у противника оружия, массового уничтожения, резкого усиления фактора внезапности в ракетно-ядерной войне главная задача разведки заключается в выявлении военно-стратегических планов противостоящих СССР государств, своевременном предупреждении правительства о назревающих кризисных ситуациях и предотвращении внезапного нападения на Советский Союз или страны, связанные с СССР союзническими договорами.
Исходя из этой задачи, разведка КГБ направляет свои усилия на решение узловых проблем, потенциально чреватых международными конфликтами и могущих при неблагоприятном развитии событий как в ближайшей, так и в отдаленной перспективе представить непосредственную опасность для Советского государства и социалистического сообщества в целом. В первую очередь она учитывает факторы, от которых зависит нынешнее соотношение сил па мировой арене, а также возможные принципиальные изменения в сложившемся равновесии. К ним, в частности, относятся:
В области специальных операций, используя особо острые средства борьбы:
– осуществление диверсионных акций с целью дезорганизации деятельности спецорганов противника, а также отдельных правительственных, политических, военных объектов в случае наступления особого периода или возникновения кризисной ситуации;
– проведение специальных мероприятий в отношении изменников Родины и операций по пресечению антисоветской деятельности наиболее активных врагов Советского государства;
– осуществление захвата и негласной доставки в СССР лиц, являющихся носителями важных государственных и иных секретов противника, образцов оружия, техники, секретной документации;
– создание предпосылок для использования в интересах СССР отдельных очагов антиимпериалистического движения и партизанской борьбы на территории зарубежных стран;
– обеспечение по специальным заданиям связи и оказание помощи оружием, инструкторскими кадрами и т.п. руководству братских коммунистических партий, прогрессивных групп и организаций, ведущих вооруженную борьбу в условиях изоляции от внешнего мира.
Исходя из возможности возникновения кризисной ситуации и развязывания прогрессивными кругами ракетно-ядерной войны против Советского Союза, внешняя разведка СССР заблаговременно и планомерно обеспечивает живучесть и действенность аппаратов разведки, их размещение в важнейших пунктах и странах, внедрение агентуры в главные объекты, бесперебойность получения информации о противнике. В этих целях она постоянно ведет подготовку агентурной сети и других сил, поддерживает их боеспособность, а также обеспечивает подготовку всего личного состава разведки, и особенно ее нелегального аппарата.
(Из разведывательной доктрины СССР)
– Разрешите? – постучав в дверь, зашел в кабинет с зашторенными окнами Пчелинцев.
Сутки назад его пригласил к себе Лысенко и сообщил, что следует прибыть в Особый отдел сороковой армии.
– Могу узнать по какому вопросу? – спросил, когда тот кивнул на стул за приставным столом.
– Тобой интересуются кадровики, – пыхнул начальник сигаретой. – Больше ничего не знаю. Сейчас выясним насчет оказии, – снял трубку. – Здорово, Виталий Петрович. Лысенко. У тебя завтра на Кабул кто летит? Так, понял. Пусть прихватит моего сотрудника (положил).
– В шесть утра с аэродрома вертолетного полка туда вылетает борт с двумя проверяющими из штаба армии. Командир, капитан Ермолаев.
– Я вас понял, Василий Иванович. Разрешить идти? – встал со стула Пчелинцев.
– Иди, – ответил начальник. – Когда вернешься, доложишь.
Остаток дня Александр мучился догадками, для чего вызывают. По службе все шло нормально, никаких рапортов не подавал, в «кадрах» никого не знал. Вечером до блеска надраил сапоги, подшил свежий подворотничок на куртку, несколько раз выходил покурить на свежий воздух. Соседей по комнате не было – один был на выезде, другой дежурил по отделу.
Ровно в назначенное время винтокрылая машина взлетела с аэродрома. Проверяющие – авиационные подполковник и майор оказались разговорчивыми и общительными. Познакомились. Когда выяснилось, что лейтенант тоже следует в штаб армии, обещали захватить с собой. Монотонно гудели двигатели, в корме звякал какой-то груз в ящиках, Пчелинцев задремал.
Через час с лишним приземлились в Кабуле, на взлетной полосе ждал УАЗ с водителем. Уселись в кабину, подполковник впереди, вырулили за КПП. Вскоре, миновав городские кварталы, подъехали к бывшей резиденции Амина на возвышенности. Там, на блок-посту, у них проверили документы, въехали на территорию.
Теперь штаб 40-й армии располагался в самом дворце, который отремонтировали. Выглядел помпезно.
Спустя короткое время лейтенант сидел в кабинете начальника отдела кадров своего ведомства – упитанного полковника в роговых очках. Тот молча листал лежавшее перед ним личное дело, потом закрыл и потянулся к телефону.
– Геннадий Петрович, – сказал в трубку. – Пчелинцев у меня. Понял, хорошо, – опустил на рычаг.
Встав из-за стола, запер дело в сейф, – следуйте за мною лейтенант.
Пройдя высоким коридором с блестящим паркетом, завернули за угол, остановились у одной из дверей. Постучал, вошли внутрь.
– Спасибо, Леонид Иванович, – сказал сидевший за столом просторного кабинета человек, – а вы Пчелинцев проходите, присаживайтесь.
Был он в штатском, на вид лет пятидесяти. Худощавый и с седыми висками.
Кадровик исчез, прикрыв дверь, а Александр сделав несколько шагов вперед, присел на стул за приставной стол.
С минуту человек молчал, внимательно рассматривая лейтенанта, а затем представился, – я помощник начальника ПГУ КГБ СССР полковник Васнецов.
«Ничего себе» промелькнуло в голове. «Для чего это я понадобился разведке?».
Далее были заданы ряд общих вопросов, касающихся здоровья, семейного положения и знания языков. Александр ответил.
– Насколько знаю, это у вас вторая командировка за рубеж?
– Да, товарищ полковник. Первая была на срочной службе в Анголу.
– За что там получили награду?
– Участвовал в специальной операции. Распространяться не могу. Давал подписку.
– И не надо. А как смотрите на то, чтобы перевестись к нам?
– Я же контрразведчик, – вскинул брови Пчелинцев. – А там загранработа.
– Две стороны одной медали, – чуть улыбнулся собеседник. – Ну, так как?
– В чем будет заключаться служба и где? (чуть помолчал Пчелинцев).
– Пока здесь. В Афганистане. Та же агентурно – оперативная деятельность, но с уклоном на проведение специальных операций. Перед этим трехмесячная подготовка в Москве.
«А почему нет?» возникла в голове мысль. «Предложение будь здоров. К тому же увижу Марину».
– Согласен, товарищ полковник – сказал вслух.
– Ну, вот и отлично, – откинулся тот на спинку кресла. – Другого не ожидал. Сегодня же возвращайтесь к себе, я организую приказ, о времени вылета в Москву