– Не имею, товарищ полковник, – встал со своего места лейтенант.
– В таком случае не задерживаю, – тоже поднялся Васнецов, пожав на прощание руку.
Этим же днем, ближе к вечеру, аналогичным образом, Пчелинцев вернулся назад. Новость о его переводе начальник воспринял как должное, сообщив, что ему звонили из кадров, а потом сказал, – твоей службой у меня Александр я доволен, жаль, дальше не судьба. Так что передавай дела Яковлеву.
Когда сообщил об этом капитану, он округлил глаза «почему мне?»
– Указание начальника.
Тот пошел разбираться.
Вернулся красный как рак, пробурчав, – давай приступим.
Спустя еще двое суток в отдел поступила шифрограмма о переводе Пчелинцева к новому месту службы, подписанная одним из заместителей председателей КГБ СССР. Лишних вопросов по этому поводу никто не задавал, в контрразведке было такое правило.
На прощание Александр устроил «отвальную», вечером выпили с коллегами несколько бутылок «Столичной», а начальник вручил сувенир – фирменную зажигалку «Зиппо» с гравировкой «На память о совместной службе».
Далее был перелет военно-транспортным бортом из Кабула в Москву, ровно в полдень самолет приземлился в подмосковном Чкаловске. Сойдя по аппарели на бетон, Александр с удовольствием вздохнул весенний воздух, поправил спортивную сумку на плече и с чемоданом в руке направился к КПП.
Миновав его, вышел на остановку, чуть позже добрался на подошедшем «ЛиАЗе» в город. На конечной остановке вышел, прошел на местный вокзал, взял в кассе билет на электричку до Москвы. Вскоре с гулом прибыл состав, остановившийся на перроне. С шипением открылись двери, вошел.
Пассажиров было немного, уселся на свободную скамейку, стал смотреть в окно. За ним мелькали в первой зелени леса с рощами, над ними нежарко светило солнце. Наполняя сердце радостью и покоем. Такого не было давно.
На очередной короткой остановке в вагон вошла компания ребят и девушек в ветровках и с рюкзаками, расположилась рядом. Один, бородатый и в очках, стал перебирать струны гитары
Надоело говорить и спорить,
И любить усталые глаза…
В флибустьерском дальнем синем, море
Бригантина подымает паруса…
запел хрипловатым голосом. Эту песню Александр слышал впервые, перевел на музыканта глаза.
Капитан, обветренный, как скалы,
Вышел в море, не дождавшись нас…
На прощанье подымай бокалы
Золотого терпкого вина…
продолжил бородач.
Когда отзвучал последний куплет, спросил его через скамейку, – что за песня, парень? Кто написал?
– Поэт Павел Коган, – отложил в сторону гитару. – Еще в тридцатых годах.
– Душевная. Теперь буду знать.
Спустя час электричка прибыла на Ярославский вокзал. Прихватив вещи, Пчелинцев вышел на людную платформу. Оттуда проследовал к стоянке такси на площади и выехал в Балашиху.
У знакомого КПП за зеленым забором расплатился, вошел внутрь. Там предъявил прапорщику охраны документы, тот внимательно прочел. Вышел на территорию. Как и раньше по виду она была пустынной (стеной высился бор), направился по дорожке, а потом аллее, в сторону административных корпусов.
Поднявшись на ступени главного, открыл стеклянную дверь, представился дежурному офицеру внизу, сообщив, что прибыл к майору Рябинину. Капитан снова проверил документы и вернул.
– Вам этажом выше. Кабинет номер восемнадцать. А вещи можете оставить здесь, – кивнул на гардеробную.
– Спасибо, – отнес туда чемодан с сумкой и поднялся по лестничному пролету наверх.
Рябинин оказался низкорослым крепышом за тридцать, в полевом камуфляже с майорскими погонами и тельняшкой под курткой. Назвался командиром группы спецподразделения «Каскад», где теперь предстояло служить Пчелинцеву.
Затем рассказал, что командует им полковник Савинцев, подразделение находится в Афганистане, а он прибыл в Балашиху для подготовки очередной группы.
– Мы подчиняемся напрямую Москве в лице Первого главного управления КГБ СССР. Основные задачи – помощь афганскому правительству в организации местных органов безопасности, налаживание агентурной сети среди местного населения, планирование и проведение спецопераций против бандформирований моджахедов*. Надеюсь это ясно?
– Ясно, товарищ майор, – кивнул Пчелинцев.
– В таком случае, пока все. Сейчас определим вас на жительство, сегодня можете отдыхать, а завтра приступите к занятиям. Если имеются вопросы, задавайте.
– Вопросов нет, имею просьбу.
– Слушаю.
– У меня в Москве невеста. Разрешите навестить?
– Имеете серьезные намерения? (чуть улыбнулся).
– Так точно.
– Ну что же, не возражаю. Отпускаю до восьми следующего утра. Кстати, по воскресеньям все курсанты могут туда выезжать. Остальное время учеба.
После этого Пчелинцева поставили на довольствие, накормили в столовой и поселили на одной из дач объекта. В комнате на втором этаже стояли две кровати с тумбочками и платяной шкаф. Здесь же имелся телевизор, а в небольшой кухне, совмещенной с умывальником – холодильник, стол со стульями и газовая плита. Было чисто и уютно.
Определив вещи в шкаф, Александр раздевшись до пояса, умылся, побрился и, плеснув на ладони, протер лицо «Шипром». Спустя час, время приближалось к вечеру, въезжал на такси в столицу. Расплатившись и выйдя на Фрунзенской набережной, зашел в телефонную будку, набрал номер телефона квартиры Марины.
После четвертого гудка ответил звонкий голос, – алло, я вас слушаю.
– Здравствуй, Марина, это я.
– Саша?! Ты откуда? – почувствовалась в нем радость.
– Звоню с набережной, рядом с твоим домом.
– Ура! Квартиру помнишь?!
– Да.
– Заходи! Жду.
Повесив трубку на рычаг, вышел из будки и направился к цветочным лоткам. Там купил у продавщицы два десятка алых тюльпанов, попросив завернуть в целлофан. Перешел по «зебре» на другую сторону набережной и направился в гастроном. Оттуда вышел с бумажным пакетом.
Чуть позже поднимался гудящим лифтом высотной «сталинки»*.
На седьмом этаже лифт стал, открыв дверь, шагнул на лестничную площадку и нажал кнопку звонка одной из трех квартир.
«Тру-ля-ля, – пропело за ней, щелкнул замок, открылась. На шее, обнимая, повисла Марина.
– Это тебе, – когда вошли, и заперла дверь, вручил девушке букет.
– Красивые, – прижала к груди. – Проходи.
Спустя пару минут оба сидели на кожаном диване в зале, обмениваясь новостями. Александр рассказал, что приехал в столицу по делам, Марина, как идет учеба.
– Ой! Что это я? (внезапно прервалась) ты же, наверное, голодный. Давай покормлю.
– Спасибо, я обедал.
– Давай-давай, – чмокнула в щеку. – Уже вечер.
– Может, подождем родителей? Когда вернутся с работы.
– Они в командировке в Ленинграде. Вернутся через две недели. Так что иди в ванную мой руки, я на кухню.
– Это к столу, – сходив в прихожую, передал девушке пакет. – Коньяк с шампанским и конфеты.
Когда вернулся из ванной, на кухне был накрыт стол. По тарелкам был разложен салат оливье, в открытой банке золотились шпроты, рядом тонко нарезанные сыр и московский батон. Здесь же стояли обе бутылки и хрустальные фужеры.
– Ну что, за встречу? – взял