– Петюшка! – звонко крикнула Клава и, не дожидаясь ответа, приказала: – Авоську с вешалки сними и неси сюда.
– Я сам принесу! – откуда ни возьмись вынырнул Ваня и стремглав бросился выполнять материнскую просьбу.
В результате через минуту сыновья стояли перед Клавдией и протягивали ей по авоське.
– Нет, ну ты видел?! – обратилась она к гостю. – То не дозовешься, а то – нате тебе, пожалуйста, оба тут как тут.
Сощурившись, Клава внимательно посмотрела на сыновей, наверное, решая, кого уважить в первую очередь, и неожиданно для Рузавина достала из-под мойки хозяйственную сумку:
– Вовремя нести надо было, – объяснила она свой выбор и стала укладывать свертки, для которых сумка была явно великовата. – Капусту возьмешь? – поинтересовалась у Кости Клавдия и, не дождавшись ответа, вынула из холодильника чуть початую трехлитровую банку квашеной капусты.
Наконец-то до Рузавина дошло, что эти продукты предназначены ему:
– Я?
Клавдия даже не повела ухом: в сущности, ответ гостя ее абсолютно не интересовал.
– И грибы возьми. Промой только.
– Не надо, – вдруг жалобно попросил Костя.
– Надо, – пригвоздила его обратно к табуретке Клава и спустила сумку на пол: – Донесешь.
– Не надо, – снова повторил Рузавин. – Правда, есть.
– Вера, что ль, была?
– Нет, – соврать Костя не сообразил.
– Вот и бери, раз нет.
– Не буду, – уперся Рузавин. – Не обижайтесь.
– Обижусь, – пригрозила Клавдия и подняла сумку: – На… держать тяжело.
Костя перестал спорить и послушно принял из рук хозяйки тщательно упакованные дары:
– Спасибо.
– Носи, не стаптывай, – разулыбалась довольная собственной щедростью Клавдия и в сопровождении сыновей вышла провожать гостя.
Пока Костя обувался, натягивал шубняк, прилаживал к голове шапку, хозяйка с плохо скрываемым состраданием смотрела на парня, но как только их взгляды встречались, тут же переводила внимание на вихрастых мальчишек, с нетерпением ожидающих, когда же Рузавин уйдет.
– Погоди-ка, – остановила Клава готового к выходу Костю и любовно разгладила меховой воротник на шубняке. – Не ходи развязкой-то, шея вон голая.
– Да я не мерзну, – улыбнулся Рузавин и зачем-то встряхнул тяжелую сумку. – Пошел.
– Иди. – Клавдия открыла перед ним дверь и, дождавшись, пока Костя повернется к ней спиной, мелко и суетно перекрестила.
Вынырнув из подъезда, Рузавин обнаружил: на улице стемнело, а оплывшие днем от яркого солнца снежные бабы превратились в зловещие изваяния. Поежившись, Костя быстро пересек двор и решительно устремился в сторону дома.
Прежде он никогда не обращал внимания на то, как вечерами зажигаются фонари вдоль улиц. А тут увидел: они вспыхнули единодушно и весело, освещая даже неприметные народные тропы, протоптанные теми, кто так торопился сократить путь домой, где его ждали родные – может, муж, может, жена и обязательно дети. «О-бя-за-тель-но!» – пробормотал Костя и замедлил шаг. Пошел, не торопясь, с любопытством заглядывая в окна первого этажа. За стеклами горел свет, и Рузавину казалось, что там, внутри, обязательно живут счастливые семьи. «О-бя-за-тель-но!» – повторял Костя и пытался чеканить шаг, как в армии: все – четко, все – правильно.
По дороге ему попадались знакомые, но почему-то не останавливались, а проходили мимо, бросив на ходу: «Здорово, Рузавин». «Здорово!» – отвечал Костя, не всякий раз понимая кому. Но все равно здоровался и с готовностью смотрел в лица встречных, заразившись общим настроением нетерпения.
Ближе к дому он снова замедлил шаг, непреднамеренно отодвигая от себя тот момент, когда ему придется войти в квартиру и встретиться с женой, которая наверняка все время, пока он отсутствовал, пролежала на диване в обнимку с усатым тезкой.
«Плохо ли так жить?» – усмехнулся Рузавин и уставился на темные окна своей квартиры: «В темноте ведь сидит», – с раздражением подумал он о Маше и нехотя вошел в подъезд.
Машеньки дома не было: только обиженно мяукал одинокий Абрикос в поисках непонятно куда запропастившейся хозяйки. Рузавин отогнал прочь подкравшееся волнение и стал разбирать сложенную Клавдией сумку. Одному было гораздо приятнее, особенно если не обращать внимания на грязные кошачьи миски и полы. На минуту Рузавин представил себе, что так теперь и будет, но разбросанные на диване Машины вещи доказывали ему обратное. Куда бы он ни посмотрел, все напоминало о Маше: брошенная на спинку стула ночная сорочка, валявшиеся около дивана тапочки, стоявший на подоконнике стакан с недопитым кефиром и, наконец, настороженно выглядывавший из-за дивана кот.
В Костином сердце завозилась тревога. Чтобы ее унять, он налил ведро воды и тщательно прополоскал прокисшую тряпку, чтобы избавиться от неприятного запаха. Пока бродил по квартире в поисках швабры, обнаружил, что Машенькино пальто по-прежнему висит на вешалке, а ботики стоят под ним носками в разные стороны. По привычке поставил ровно, не переставая соображать, куда могла подеваться его стрекоза.
– Где она? – на полном серьезе спросил он у развалившегося на диване кота, как будто тот мог ответить. – Не знаешь? И я, брат, не знаю. Пропала, брат, наша Маша.
Абрикос повел ушами и с очевидным любопытством посмотрел на того, кого этим утром хозяйка называла «папой».
– Беда нам с ней, – продолжал разглагольствовать Костя, наматывая тряпку на швабру. – Одна надежда на Клаву, да на Михалыча, да на Нину Жданову, – неожиданно для самого себя добавил он и вздрогнул: а Маши-то действительно в доме не было!
Приостановив уборку, Костя открыл входную дверь и, высунув голову, прислушался: даже дверь не хлопнула, не то что какой-нибудь голос прозвучал. Тревога нахлынула на Рузавина с новой силой: он вышел на площадку и задрал голову. Никаких признаков Машенькиного существования!
Вернувшись в квартиру, Костя попытался успокоиться и даже сел на диван поближе к Абрикосу в надежде, что решение придет само собой. Кот столь близкого соседства не вынес и спрыгнул вниз, всем своим видом демонстрируя неудовольствие от вмешательства в личное пространство.
«Дурдом какой-то!» – с досадой подумал Костя и зачем-то поднял ноги, внимательно рассматривая свои домашние тапочки. Вверху хлопнула дверь, послышались голоса: Машиного среди них не было. Не успел Костя в который раз за последние полчаса удивиться происходящему, как в квартиру легко впорхнула Машенька, держа в руках пару шерстяных носков.
– Ты где была? – набросился на нее муж с расспросами.
– У Нины, – непривычно бодро ответила та и помахала перед рузавинским носом носками. – А ты где?
– У Михалыча, – тускло буркнул Костя, наповал сраженный тем, что видит жену в приподнятом настроении. – Гостинцы тебе Клава передала.
– Какие? – дружелюбно поинтересовалась Маша и завертела головой в поисках кошки: – Ко-о-стя-Костя-Костя-Костя! – позвала она Абрикоса, на что тот отреагировал незамедлительно и стремглав бросился к пропавшей хозяйке. – Смотри! – приказала она коту и ткнула ему в морду носки: – Чем пахнет?
– Ты что там