– Не лишний. И никогда им не был. Ты такой же, как и все мы. Страж Леса, птенец желны.
Дима уже готов разреветься, и на его щеках вспыхивают пятна нервного румянца.
– Ну хватит сопли на кулак наматывать. Иди лучше извинись перед мамой за то, что накричал на неё вчера. Она очень хочет тебя увидеть и обнять, мой дорогой братец.
На ходу высвобождая ноги из одеяла, он спрыгивает с дивана и, выбежав в прихожую, почти нос к носу сталкивается с Анфисой. Дима сразу же крепко-крепко обнимает её, будто боясь теперь отпустить:
– Мама, прости меня. Я не хотел тебя обидеть. Я люблю тебя!.. Я не знаю такой другой матери, которая могла бы быть лучше тебя. Ты так нужна мне… Пожалуйста, не оставляй меня…
Судя по глазам Анфисы, она просто не верит собственному счастью. Её руки лихорадочно ощупывают Диму, будто она боится вдруг осознать, что перед ней иллюзия, а не живой сын.
– Не оставлю, Дима, милый мой… Никогда не оставлю!..
Они ещё почти минуту стоят так, вдвоём в прихожей, просто обнявшись и закрыв глаза, впитывая тепло и любовь друг друга. Лера и Оля тихонько выглядывают из кухни, радуясь наступлению мира в наших рядах.
– Ты ведь, наверное, совсем голодный? – Анфиса отмирает. – Пойдём скорее за стол. И вы, тройняшки, быстро мыть руки и ужинать!
Нам несколько раз повторять не нужно: уже через секунду мы все сидим за столом и, сглатывая слюну, вдыхаем ароматы Ольгиной стряпни. Старшая сестра раскладывает по тарелкам тушёные овощи и куриные окорочка, обильно поливая всё это густым соусом, приготовленным явно по собственному рецепту. Я быстро обмакиваю палец в беловатую субстанцию с вкраплениями каких-то травяных специй, но на вкус она оказывается такой кислой, что аж скулы сводит.
Первые минуты мы просто все молча едим, даже не поднимая головы. Дима опустошает тарелку в считаные мгновения и сразу же просит у Ольги добавки, хотя раньше за ним любви к овощам мы не наблюдали. Но, видимо, почти целые сутки затворничества в комнате творят настоящие чудеса.
Едва голод утолён, а грязная посуда убрана со стола, мир вокруг сразу кажется намного лучше, чем он есть на самом деле. И вроде бы всё неплохо: гнездо очищено и на какое-то время защищено, Анфиса опять с нами, в доме появились деньги и продукты – чего же ещё желать? Но у нас по-прежнему остаётся одна огромная нерешённая проблема – И-Скан-Дэр жив и горит желанием отомстить всем нам.
– Надо же, я никогда даже подумать не могла, что опять услышу его имя, – тихо признаётся тётя, разливая горячий чай по нашим чашкам.
– А тебе что-нибудь известно о смерти его брата Ар-Ри-Дэя? – спрашивает Оля.
– Известно. Наверное, вы помните, с чего всё это началось. Валафамида как-то навещала нас с Инессой и просила помощи в поимке двух преступников, забредших в её закрытое измерение…
– Мне оно не показалось таким уж закрытым, – прерывает её Дима и берёт из вазочки печенье. – Мы туда попали без каких-либо проблем.
– Оно считается закрытым потому, что некогда Валафамида, как и все её предки, отслеживала любые самодельные лазы между мирами и уничтожала их, сторожила естественные проходы в тех местах, где ветви соприкасаются. Попасть на её дерево без проблем всегда было возможно только с помощью медного ключа и только через одну-единственную дверь – дверь её собственного дома. Это измерение опасно, и таким образом Валафамида следила за порядком. Но однажды к ней на дерево обманом попали двое братьев, закоренелых преступников и путешественников между измерениями.
– Это были И-Скан-Дэр и Ар-Ри-Дэй? – спрашивает Лера.
– Верно. Мы с сестрой мельком слышали об их грязных делах в других мирах, но никогда даже подумать не могли, что они доберутся до нашего дерева: ведь в бескрайнем Лесу бесконечное множество измерений. Однако их сеть запутанных ходов и лазов всё же коснулась и нашего мира, соединив его с деревом Валафамиды. Она горела желанием поймать преступников, досаждающих всем стражам Леса, но ей требовалось наше содействие. Тогда-то Инесса и протянула ей с дочерями руку помощи.
Я медленно пью горячий чай, поглядывая в приоткрытое окно кухни. На улице в вечернем сумраке ярко светятся окна соседней многоэтажки, трепещут листья на деревьях и слышна вдалеке сирена «Скорой помощи». В такой атмосфере история Анфисы кажется ещё таинственнее, будто она рассказывает нам страшилку возле костра в ночном лесу. Кругом летают светлячки, шумит ветер в кронах и где-то в отдалении пронзительно кричит ночная хищная птица.
– Я не участвовала в охоте и не знала преступников в лицо, но Инесса тогда применила всё своё мастерство и опыт, чтобы схватить И-Скан-Дэра и его брата. Я знала обо всём с её слов. Знала, что Валафамида пожелала заточить воров в темницу в её измерении, знала, что она опоила их своими травами и эликсирами, погрузив в забвение. Так они и должны были провести остаток своих дней, чтобы не навредить больше ни одному из миров.
– Как же тогда И-Скан-Дэр смог освободиться? – не может сдержать любопытства Лера. Пока никто не видел, она набила за обе щеки леденцов и теперь сидит совсем как маленький джунгарский хомячок, озаботившийся подготовкой запасов.
– Незадолго до своей кончины Инесса по просьбе Валафамиды отправилась к ней на дерево. Тогда-то и выяснилось, что Ар-Ри-Дэй умер в своей камере. Он был болезненным малым, и эликсиры Валафамиды вызвали необратимые изменения в его организме, которые и привели к смерти. Валафамида посчитала правильным сообщить об этом его брату. Но это трагическое известие дало И-Скан-Дэру силы бороться. Ему удалось ослабить действие трав и эликсиров и, вырвавшись из забытья, сбежать, прорыв из камеры ход на наше дерево. Инесса и Валафамида недооценили этого вора и его жажду жизни.
– Кажется, тот самый лаз, через который он сбежал, мы и видели в аудитории в художественной школе, – вспоминаю я. Оля кивает, подтверждая мою догадку.
– Инесса с Валафамидой как раз готовились начать новую охоту на беглеца, когда случилось то, что случилось…
– Инесса умерла, – тихо произносит Ольга.
– Да, – кратко отвечает Анфиса, барабаня пальцами по своей чашке с чаем. – Тогда всем стало не до этого. И, признаться, я даже думать забыла об И-Скан-Дэре.
– Зато он ничего не забыл, – говорю я. – И пока мы прощались с Инессой, он, видимо, разобрался с гнездом Валафамиды. А потом принялся и за наше.
На пороге кухни показывается смазанное белое пятно.
– Мяу! – низко и басовито приветствует нас оно, и Анфиса, невольно дёрнувшись, окидывает Аха