Ведь этот Вулич считает, что все в жизни предопределено за любого человека кем-то свыше. Богом, наверное. И это означает, что ничего изменить в своей судьбе нельзя. Как бы ни старался человек, а будет с ним то, что «предписано судьбой». И от этой предопределенности никуда не уйти. Вот только, значит ли это, что нужно играть собственной жизнью и создавать самому себе смертельно опасные ситуации?
Но, если следовать философии Вулича, то получается, что и историю изменить невозможно? И я подумал: «А вот я и проверю. Если не удастся этого Вулича спасти, значит, он прав. И тогда нечего мне тут выпендриваться. Все равно история не изменится по большому счету, как бы я ни прыгал. Но, если все-таки спасу его, значит, он не прав». С этим желанием использовать Вулича, как объект своего эксперимента по изменению здешней реальности, я и готовился отправиться в путь.
Глава 4
К вечеру обоз действительно прибыл. Небольшой отряд казаков сопровождал несколько повозок с припасами. А позади них шагом тащились вьючные и запасные лошади. В центре колонны, сразу за повозками, ехал на гнедом скакуне сам князь Георгий Гиоргадзе — статный мужчина лет тридцати пяти с гордым ястребиным профилем и густыми черными усами, облаченный в богатый черкесский костюм с серебряными газырями. Рядом с ним верхом следовали четверо его нукеров-дзмакацев — грузинских воинов с длинными кинжалами на боках и с ружьями в руках.
Богатая одежда и усиленная охрана еще издали сообщали одним своим видом о том, что едет человек весьма состоятельный. Этот князь явно не испытывал финансовых затруднений, как было с большинством грузинских князей в то время. Ведь многие из них происходили из обедневших семей, потерявших свои владения и былое богатство, продолжая носить гордый титул князя, скорее, номинально. Такие, обычно, ехали в Россию, чтобы просить там денег в обмен на лояльность. Но, Гиоргадзе совсем не выглядел подобным просителем.
Максим Максимович обнялся с князем, как со старым знакомым, потом представил меня. И князь кивнул мне с холодной вежливостью. Его карие глаза оценивающе скользнули по моей фигуре, будто пытаясь понять, можно ли доверять этому молодому русскому офицеру. Потом комендант крепости выставил угощение, усадил гостей за длинный стол и начал произносить тосты, как это положено на Кавказе. Его первый тост был за здоровье государя Николая Павловича. А Гиоргадзе поднял ответный тост за дружбу между грузинами и русскими, потому что и те, и другие — христиане, обороняющие Кавказ от мусульман. Говорил он по-русски весьма неплохо. Лишь легкий акцент выдавал в нем уроженца Грузии.
Когда уже хорошо подвыпили и закусили, солдаты, прислуживавшие гостям, начали убирать со стола, чтобы переменить блюда и подать чай, потому все на какое-то время вышли из-за стола, чтобы размять ноги. Я стоял и смотрел на то, как закатное солнце скрывалось вдали за горами, окрашивая вершины гор багрянцем, когда грузинский князь неожиданно подошел ко мне и заговорил.
— Так это вы будете нас сопровождать? — спросил он со своим легким акцентом, видимо, Максимыч уже сказал ему.
— Так точно, ваше сиятельство. До казачьей станицы на левом фланге, — ответил я.
А он проговорил:
— Хорошо. Тогда будьте готовы начать движение с рассветом. Мне нужно быть на месте как можно скорее.
Я кивнул и пошел к казарме, чтобы отдать приказ казакам начинать готовиться к походу с вечера. Судя по карте, путь предстоял нам неблизкий. А маршрут пролегал по опасным ущельям, где горцы легко могли устроить засады. К тому же, я совершенно не знал эту горную местность, но вида не показывал, полагаясь на то, что все остальные уж точно хорошо знают маршрут, а потому не заблудимся.
Денщик разбудил меня перед рассветом. Он тоже ехал вместе со мной. Максимыч выдал нам все необходимое: коней, продовольствие и боеприпасы. На рассвете, когда мы выезжали из крепости, день выдался пасмурный, и в горных седловинах стелился плотный туман, создавая естественную маскировку для выдвижения каравана. Дорога, правда, плохо просматривалась, но, мы никуда пока сворачивать и не собирались, следуя точно вдоль дорожной колеи, проложенной груженными телегами, потому просто неторопливо ехали, мерно покачиваясь в седлах, отчего мне очень хотелось спать.
Первые пару часов ехали молча, лишь изредка перебрасываясь короткими фразами. Я старался не привлекать к себе лишнего внимания, но, в то же время, наблюдал за людьми вокруг. Князь Гиоргадзе, казалось, вообще не желал ни с кем общаться. Он то и дело настороженно поглядывал на горы, окружающие нас, будто ожидая чего-то. Или кого-то. Наверное, опасался засады горцев.
Казаки, судя по всему, относились ко мне с уважением. Во всяком случае, все приказы мои выполнялись ими четко, и никто из них не пытался перечить. Видимо, прежний Печорин успел зарекомендовать себя, как умелый командир. Но что-то в их взглядах все-таки настораживало. Было ощущение, что они ждут от меня какого-то знакомого им поведения, а я веду себя не совсем так, как ожидается.
«Надо быть осторожнее. Одно неловкое слово, и кто-то может заподозрить, что со мной что-то неладно», — подумал я. И тут до меня дошло, что казаки, на самом деле, ждут, когда же я вышлю вперед разведку и сам возглавлю ее! Пришлось так и сделать. Взяв нескольких казаков, я поскакал вперед. К счастью, туман еще долго сопровождал нас, скрывая наш обоз. Но, потом, когда туман начал развеиваться, а мы уже проезжали перевал, обнаружилось, что впереди дорога перегорожена камнями.
Мое сердце нервно заколотилось, а в голове завертелись тревожные мысли: «Что это? Последствия камнепада, или уловка горцев, чтобы замедлить наше движение и напасть на караван из засады?» Отослав одного из казаков назад с распоряжением обозу остановиться, я приказал двоим казакам остаться на дороге, охраняя наших лошадей, прячась за поворотом и не приближаясь пока к упавшим камням, а остальным дал указание спешиться и вместе со мной осмотреть ближайшие скалы, которые слишком близко примыкали к дороге в этом месте, буквально нависая над ней с одной стороны, в то время, как с другой стороны от дороги находился высокий обрыв.
Чтобы взойти наверх, нашей группе пришлось сделать приличный крюк и потратить немало усилий, карабкаясь по крутой козьей тропке. Но, интуиция меня не подвела. На скальной площадке над дорогой в том месте, где на ней находилось препятствие, притаились трое стрелков. К счастью, они заметили нас слишком