Яру вдруг стало больно и смешно. Больнее, чем было всё время до сих пор. Он смотрел, как устраивается Яна за столом и думал, что не хочет так. Лучше никак, чем так – в комнате, куда заказывали шлюх.
– Яр… – Яна облизнула губы и опустила руки на стол. Пальцы её подрагивали, будто она не знала, протянуть их чуть ближе или вовсе убрать.
Яр смотрел на неё. Глаза Яны то и дело соскальзывали в сторону, на вертухая, стоявшего в стороне.
– Его нельзя убрать? – спросила Яна знакомым, высокомерно-капризным тоном, но Яр только покачал головой.
– Всё по уставу… – прошептал он. Голос не слушался. Опять. И в голове билось только одно слово: «Дерьмо». Ни с кем и никогда Яру не было говорить так тяжело, как с этой девочкой, сегодня так мало походившей на себя. И Яр снова не знал, что сказать. Только разглядывал её – вроде бы повзрослевшую, но если убрать всё напускное, такую же молодую и красивую, какой она была всегда. Яр впитывал это лицо каждой клеточкой кожи, силясь насытиться им на десять лет вперёд.
Оба не знали, как долго царила в комнате тишина.
– Ярик, – сказала наконец Яна. – У тебя всё хорошо?
Она видела абсолютно точно, что не хорошо ничего, но не знала, как ещё можно задать главный, волновавший её вопрос.
– Да, – ответил Яр и попытался улыбнуться разбитой губой, но её тут же обожгла боль.
– Идиот… – прошептала Яна. Руки её снова, теперь уже вполне откровенно рванулись вперёд, но замерли, так и не коснувшись рук Яра.
– А у тебя? Всё хорошо?
Яна быстро закивала.
– Очень. Всё очень хорошо. Ты посылки получал?
– Да. Спасибо, – Яр облизнул пересохшие губы.
– Тебе пригодилось что-то? Что тебе ещё прислать?
Яр покачал головой.
– Не надо ничего. Меня скоро переведут.
– Я туда пошлю.
– Туда, может быть, будет нельзя.
Яна испытующе смотрела на него, но Яр не собирался рассказывать ничего.
Ничего.
Он смотрел в эти глаза, в которых, несмотря ни на что, почему-то плескалась безумная, бессмысленная вера в него, и понимал, что Яна не должна ничего знать.
Яна тоже молчала. Она боялась, что голос сорвётся. Если бы здесь был только Яр, она бросилась бы ему на шею и просто целовала – и на всё плевать. Абсолютно на всё. Хочет этого Яр или нет – всё равно. Но в углу переговорной стоял, зыркая на них из-под бровей, чёртов мент, и, пока он был здесь, позволить себе нельзя было ничего.
Самыми простыми словами Яна боялась выдать то, что другим не положено знать.
– Я тебе ничего не привезла… – произнесла наконец она. – Ты прости, просто… Так внезапно всё. Ты позвонил, и я… в общем… у тебя всё хорошо?
– Да, – Яр кивнул в подтверждение своих слов, но улыбаться больше не пытался. – У меня всё хорошо.
– Чёрт… – Яна со свистом втянула воздух через нос. – А переводят куда? Давай я приеду туда? И почему… почему ты не пришёл зимой?
Яр отвернулся. Нужно было сказать, чтобы Яна уходила, но не получалось ничего.
– Яна, – сказал он наконец. – Давай о чём-нибудь ещё поговорим, а? Хотя бы раз… – он усмехнулся. – Хотя бы раз в год.
Яна слабо улыбнулась.
– Хорошо.
Снова замолкла на несколько секунд, а потом стала рассказывать – про журнал, про сессии, про Италию – про всё. Она почти улыбалась, но глаза её оставались такими же серьёзными и смотрели пристально, будто говорила одна Яна, а смотрела другая.
Яр сидел, откинувшись на спинку стула, и всё так же просто разглядывал её лицо, почти не слыша, что та говорит. Просто наслаждаясь этим солнечным лучиком, ненадолго коснувшимся его.
И только в конце четвёртого часа, когда вертухай покашлял, давая намёк на то, что время истекло, Яна вдруг прикусила губу. Наклонилась низко-низко над столом, бросила короткий взгляд на мента и прошептала, рассчитывая, что услышит всё-таки только Яр.
– Ярик, ответь на один вопрос.
Яр кивнул. Он настолько успокоился за эти три часа, что готов был ответить на всё.
– Ярик, мне сказал один урод… Один пидор сказал, что… – Яна сглотнула, всё так же пристально глядя ему в глаза. – Я не поверила, просто ну…
– Сказал что? – резко перебил её Яр, уже понимая, к чему идёт разговор. Он сам не думал до сих пор, что слухи расползлись так далеко.
– Сказал… – Яна прокашлялась. – Что тебя сделали петухом. Я не верю! Просто… Скажи…
– Да. Меня сделали петухом.
Яна ошарашенно замолкла. Что-то взорвалось в её глазах, как будто лопнул воздушный шарик, наполненный водой, и обида наполнила их до краёв.
Яна молчала, всё ещё неверяще глядя на него, а Яр чувствовал, что вот он – настоящий конец. Всё, что было до этого, не значило ничего. Только то, что Яна перестала верить в него.
– Ярик… – тихо сказала она. – Яр…
Яр опустил глаза на собственные подрагивающие пальцы, лежавшие на столе, и громко, стараясь поддерживать приказной тон, произнёс:
– Значит так, Яна. Больше не звони и не приходи ко мне. Я давно уже сказал – мне не нужно от тебя ничего.
– Идиот… – шёпот Яны потонул в голосе Яра, чеканящем слог, но Яр так и хотел – не слышать сейчас ничего.
– Твое письмо… Мне передали. Можешь делать всё, что захочешь. Ты не обязана мне ничего. Долг ты вернула уже давно.
На Яны будто вылили ушат ледяной воды. Голос её мгновенно заглох, и она просто смотрела на Яра, но взгляд её не выражал ничего.
– Время, – произнёс вертухай за спиной.
Яна молча встала.
Яр поднял глаза и увидел, как во взгляде Яны плещется уже не обида, а жгучая ненависть, но та так и не сказала ничего. Молча развернулась и пошла прочь.
Тем вечером Яра не вернули в ШИЗО. Возможно, утром всё-таки планировался перевод, но Яр уже не хотел этого знать.
Яр же чувствовал, что после этого разговора что-то изменилось внутри него. Стало легко. Он поставил точку, и ему нечего больше было терять.
Дождавшись, пока все разбредутся по хатам, Яр отправился в туалет. Горячая вода шла плохо и пришлось немного поколдовать, пока раковина не наполнилась ею до краёв. Яр достал бритву и, высвободив лезвие, полоснул по руке. Потом ещё раз, чувствуя, что лезвие вошло недостаточно глубоко. И в третий раз – уже медленнее, прорезая так глубоко, что казалось, в самом центре руки пульсирует боль. Опустил запястье в горячую воду и стал ждать.