30. Утром работал над «Тылом СССР», потом поехал в Ин[ститу]т. Дорóгой ужасное происшествие: между Удельным и Малаховкой наехали на двух мальчиков, которые пересекали линию на велосипедах.
В Институте суматоха, беспорядок. Договорился с директором об отпуске на 10 дней для литер[атурной] работы.
Поехал домой на условленное свидание с Розовым. Там ждали меня два письма: от Анатолия и Татьяны. Оба мобилизованы; он неизвестно для какой работы, она — машинисткой в штаб.
Просмотрел труды Розова — два десятка выписок из местных (провинц[иальных]) газет и больше ничего. Все-таки совершенно не умеет он работать.
Пока мы с ним сидели, под'ехали в такси Николай Барсуков и Вера. Николай мобилизован, как геодезист, едет в этот же вечер в армию.
Распрощались надолго. Выйдя из дому, встретил почтальона. Он нес извещение о том, что Вива зачислен в Авиаинститут. Являться 1го сентября.
Вечером, когда уже легли спать, явился Евгений, привез тревожные известия. Детей из Москвы эвакуируют, немцы начали наступление на финляндском фронте. Его газета закрыта, сам он направляется в распоряжение ЦК.
Новости эти нас чрезвычайно взбудоражили, меня затрясло нервной дрожью. Не спали с Галюськой до 2 часов ночи, все обсуждали, как нам быть в том или ином случае, и, конечно, ни до чего не додумались... А в два часа началась воздушная тревога, очевидно, учебная. Разноголосо завыли сирены, все в доме проснулись, пошли на улицу. Я же заснул и спал до половины восьмого.
Июль.
1. Что то нам принесет июль? Каковы будут дела на фронте?.. Я твердо верю в то, что наша Красная Армия задержит врага на старой государственной границе.
Весь день сидел за очерком «Тыл в СССР». Пришел к твердому решению распроститься с Розовым, как с соавтором. Никакой он пользы не приносит, все приходится делать одному. Предложу ему устраиваться на работу, литература сейчас не прокормит.
В Москву не ездил.
2. Утром докончил очерк, свез Матросову, там встретился с Розовым. Намекнул ему на необходимость прекратить сотрудничество, он не понял.
Матросову очерк не особо понравился, газетно, нет глубины, хотя и написано «с накалом», как он говорит.
Оттуда поехал в Детиздат. С Абрамовым разговор не состоялся. Звонил Немченко, она взяла «Витаминова» у Шпет, которая читать его отказалась (нет времени). Немченко обещала прочитать к 4-му июля, просила позвонить. Спросил, как она приехала с юга, из Мелитополя. Ответ: «Хорошо!»
Узнал, что Обл[астной] Театр Кукол переехал на Сретенку, 6; пошел туда пешком. По пути зашел к Швембергеру — он живет рядом. Настроение у него убийственное: сына взяли по трудовой повинности, дочь тоже готовится к отправке, а жена едет на фронт с бригадой. Денег нет: было несколько тысяч, он накупил на них облигаций 38го года. Из театра ушел из-за каких-то склок и интриг и теперь очень кается.
Зашел в Театр — никого, все разошлись. Но хотя [бы] узнал № телефона.
Трудовая мобилизация меня встревожила — пошел домой, узнать нет ли вызова Виве. Виву спрашивали две девочки, но узнав, что он на даче, ушли. Зато я нашел на столе вызов: немедленно явиться в Обор[онную] Комиссию ССП.
Я поехал; мне предложили записаться в народное ополчение. Я решил сделать {это} в Институте — по месту штатной работы. Так меня и отметили.
3. Поехал в Москву в 3 часа — заклеивать окна.
Был у Вивиных товарищей. Осипов поступает на военный завод, Колодочкин с матерью и с братом уехал в Кандалакшу к отцу и там застрял, Лапшонков в пионер-лагере на Западной ж[елезной] дороге.
Окна, оказыв[ается], заклеили Илюхины, мне пришлось поработать только в спальне.
Они ищут места за городом, в Москве очень тревожно. В эту ночь опять была воздушная тревога; кстати мы с Галюськой и Вивой дежурили до 2-х часов, а она началась в 1 ч[ас] 45 м[инут] ночи. Я заснул около полов[ины] третьего и конца не слышал.
Илюхиным я предложил переехать к нам на дачу и они с радостью ухватились за это предложение.
Домой вернулся поздно.
4. Иван Лукич уезжает со школой — первая брешь в нашем дачном населении. В 3 часа поехал в Институт, записался в народное ополчение.
Приехал на квартиру, там сидел Розов. «Тыл СССР» Воениздат забраковал; конечно, этого следовало и ожидать.
Я об'явил Розову, что наше сотрудничество временно прекращается, мне к нему ездить в город невозможно. Совместные работы м[ожет] б[ыть] как нибудь закончим, а там видно будет.
Он тоже решил записаться в ополчение.
5. Целое утро (до 1 часу) работал над статьей «Математика и авиация» для журнала «Наука и жизнь». Потом поехал в Москву, получил жалованье и пенсию — 750 р[ублей]. Все-таки поддержка на это трудное время. В парткоме узнал, что по ополчению меня пока оставляют.
— Пишите, это ценнее, — сказала секретарь парткома Гуляева.
Вернувшись, узнал, что Нюсю тоже эвакуируют со школой. Итак, Молодовы уезжают. 4-го приехала Кат[ерина] Ив[ановна] со внучкой, заняли пока флигель.
Днем была воздушная тревога, очень волновались за Адика, который был неизвестно где. Ночью опять была тревога, но как потом выяснилось, ложная, вызванная тем, что кто-то провокационно дал сигнал сирены.
6. Перепечатал 21 стр[аницу] — две статьи «Математика и авиация» и «Противовоздушная оборона».
Часов в 6 прибежал Адик с тревожным известием о том, что всем матерям с детьми приказано в 5-дневный срок выселяться с дач. После проверки оказалось, что он перепутал и что это относится к Москве; про дачи ничего не слышно. Но это известие на Галюську произвело сильнейшее действие; у нее случилось нервное расстройство, какой-то подсознательный бред наяву.
Вечером была страшная гроза, сильнейший ливень, удары грома. Мы все сидели на темной террасе — Худяковы, Галюська, Ант[онина] Ал[ександровна] и обсуждали создавшееся положение. Конечно, ничего вырешить и придумать не могли.
Легли спать, но почти не спали.
7. Встали еще до 4 утра. Разговоры, предположения, надежды, сомнения и тревога, тревога... Как быть, что делать? Адика хотят взять с собой Худяковы, которые, повидимому, едут в Астрахань, но еще неизвестно когда. Новый источник горя для Галюськи. Не отпустить нельзя и отпустить жалко.
В 5½ утра проводили Молодовых, им удалось уехать на машине с соседней дачи. Уехали все, кроме Паши. Они так или иначе устроены, а мы не знаем, что с нами будет, что будет с Вивой...
В 1206 выехал в Москву. Выходя, из вагона, обнаружил,