Я читал свои стихи — понравились.
В 12 час[ов] моск[овского] времени — Челкар. Послал Виве открытку.
Вечером нашел мешочек с чаем, о котором мы думали, что он остался в А[лма]-Ата. Опять ночь без света.
17. Утром, по обыкнов[ению], пил чай у Галюськи. Часов в 10 Актюбинск. Организовал распродажу чая, выручил 900 р[ублей]. Теперь хватит денег на выгрузку в Москве.
Долго писал дневник, пользуясь черновыми набросками в записной книжке.
Ночью долго не спал, думал о литер[атурных] делах. Планы мои таковы:
1) Постараться поместить перевод «Молдавии» в каком-нибудь журнале, а по радио — прочесть отрывки; 2) Составить сборник «Песни о войне», предложить «Сов[етскому] писателю» или ГИХЛ.; 3) В Детгиз сдать переработку «Бойцов-невидимок»; 4) Б[иблиоте]ке истор[ических] романов предложить «Царский токарь» (и выяснить судьбу этой книги в Детгизе); 5) Оформить в «М[олодой] Гв[ардии]» договора на «Математику и жизнь» и «Лобачевского», и приняться работать над этими книгами; 6) Побывать в К[омите]те по Делам Искусств и продвинуть «Профессора Витаминова»; 7) с молдавским постпредством говорить о либретто молд[авской] нац[иональной] оперы; 8) связаться с журналами и дать ряд научно-попул[ярных] статей.
Вот какой обширный план! Буду работать не так, как в Алма-Ата.
18. В 3 часа утра Чкалов. Удалось получить хлеб по рейсовым карточкам за 4 дня — по 20 число включительно. Пропал хлеб только за 1 день — за 13 число, первый день пути. Хлеба у нас теперь большой запас.
Мы едем шестые сутки — и все еще вокруг степи и степи — теперь только они стали холмистыми. Как необ'ятна наша страна! Послезавтра Москва...
19. В три часа утра Куйбышев. Стоим где-то на пятом пути, вижу только скучное серое здание вокзала, и то издали. Лег спать.
В 7 часов утра проснулся от стука колес по мосту, оказывается едем через Волгу по сызранскому мосту. Долго ехали параллельно Волге (по ней густо шло сало), миновали ст[анцию] Батраки, и вот, наконец, Сызрань. Погода чудесная, тепло, невдалеке сосновая роща — давно невиданное зрелище!
Почти весь день провел в международном вагоне, сделал товарообмен — 10 банок соли променял на бутылку масла (вероятно, очень плохого). В 7 вечера узловая станция Рузаевка.
20. Ночью была загадочная история — кто-то откуда-то стрелял, и в результате — убито трое и ранен один из числа людей, которые ехали на площадке между вагоном-рестораном и международным вагоном. Тяжелая история...
Почти весь день и часть вечера просидел в международном и за это поплатился: перебегая в свой вагон в темноте на ст[анции] Голутвино, споткнулся, ушиб колено и растянул сухожилие левой руки.
Поезд идет с сильным опозданием — часов на 6.
В Москву прибыли в 1130 вечера. Итак — вот она Москва, белокаменная, златоглавая... привет тебе, Москва! Тяжело достались 25 месяцев отсутствия, но теперь мы дома!
С носильщиками было трудно, их перехватывали впереди. Я со своей больной рукой кое-как вытянул три свои вещи на платформу и ждал. Наконец, пришла Гал[юська] и сменила меня, а я пошел к междунар[одному] и там с помощью Адика вытаскал вещи. Страхов достал двух носильщиков и сначала перенес свои вещи, а потом эти же носильщики пришли за нами и отнесли багаж в вокзал. Там они применили какую-то изобретательную комбинацию, в результате которой мы (я) заплатили за лишний багаж всего 63 рубля. В благодарность мы заплатили им по 250 р[ублей] и они остались страшно довольны.
21. Ночь просидели на вокзале. Я звонил Евгению — безуспешно (потом узнал, что у него другой номер телефона). В шесть с небольшим шофер ЗИС'а предложил увезти нас с вещами за 300 р[ублей], мы согласились и в полов[ине] седьмого были уже на Наставническом, в полной еще темноте.
Стучу, выходит Вас[илий] Иван[ович], расцеловались, стал вносить вещи, а сам думаю: «Не отказывает, значит все в порядке!» Кат[ерина] Ив[ановна] встретила меня сердечно, тоже расцеловались, а с Гал[юськой] они обнялись и всплакнули.
Итак, мы дома!
Началась раскладка вещей, ревизия того, что оставалось Все абсолютно цело, кроме, м[ожет] б[ыть], тех немногих вещей, которые «загнала» Паша.
Но самое главное — нашли два письма от Вивы — последнее от 1/X. Он еще в Сталинабаде. Мои предположения, что он пишет в Москву — оправдались. Нашли также письма от Анат[олия], Людмилы, Молодовых.
В 9 часов пришел на вокзал, с Адиком, нашел там Страховых, пригласил к себе, а сам поехал к В[асилию] И[вановичу] Шумилову.
Когда я ехал на трамвае, у меня было такое ощущение (оно и в дальнейшем осталось), что я как-будто и не уезжал никогда, что эвакуация — точно плохой сон! Те же улицы, та же толкотня в трамвае, также я прошел к выходу и спросил стоящего передо мной умышленно солидным баском:
— На Зацепе сходите?
В[асилий] И[ванович] принял меня радостно, в Ин[ститу]те меня ждут, занятия мои замещал он и другие преп[одавате]ли. Значит и тут все в порядке. Он рассказал мне московские новости и сообщил мне расписание. Завтра с 1 до 3 у меня первая лекция, я заявил, что буду читать.
В плане дня была еще поездка к Евгению, но т[ак] к[ак] мы все устали и не спали ночь, то ее отложили.
Хозяева пригласили нас к себе в комнату и предложили перейти в две маленькие комнаты, которые занимали Лиза и Валя. Пошли вместе — планировать, как разместятся вещи. Будет тесно, но делать нечего, пришлось согласиться — они нас вообще могли не пустить и наделать нам массу неприятностей.
Спать легли очень рано.
22. Утром Страховы (которые ночевали у нас), распрощались. Я подарил А[дольфу] И[осифовичу] «Волшебника» и «Чуд[есный] шар», а он обещал мне вырезать «ex-libris». Прощанье было «трогательное».
Потом я засел за подготовку к лекции и около 1 часа дня был в Ин[ститу]те. Все те же знакомые лица, толкотня в коридорах, шум.... А когда же это было — груды осколков на лестницах, которые ссыпаются вниз с сухим мелодичным звоном?... Во сне?!....
Когда я раньше думал о той первой лекции, которую я прочту после двухлетнего перерыва, мне казалось, что я растрогаюсь чуть не до слез. Ничуть не бывало. Я вошел в аудиторию, точно был в ней вчера, деловито призвал слушателей к порядку и после пояснительных разговоров приступил к делу. Читал с полным самообладанием, уверенно и спокойно.
После лекции ждал Вас[илия] Ив[ановича] с полчаса, но не дождался и поехал домой.
Вечер