Я вдохнула. Выдохнула. А затем рывком вцепилась в держащую кинжал руку.
– Уверена? – оскалившись, поинтересовалась я у побледневшей Киры.
Она попыталась выдернуть запястье из моей хватки, но чары работали на совесть. Пальцы не разгибались, хоть клещами их распрямляй. Предательница трясла и тянула руку, однако та как будто и в самом деле попалась в захват мраморной статуи. Кира не могла ни освободиться, ни добраться до меня кинжалом.
– Ах ты ж сволочь! – ругнулась она.
– Надо было очень хорошо пошевелить мозгами, прежде чем применять заклятье окаменения на каменном тролле, – усмехнулась я.
И вцепилась ей во вторую руку, пока до шпионки не дошло, что можно просто переложить кинжал из одной ладони в другую.
Кира охнула и со всей силы врезала мне коленом. Боль хоть и отозвалась в теле, но у чар оказалось неожиданное преимущество – бить меня было все равно что лупить по статуе. Я вновь напрягла каждую мышцу и попыталась встать. От усилий прошибло п о том, однако мне удалось выпрямить спину и сдвинуть ногу.
Ну, Кира, берегись…
Только я об этом подумала, как впереди внезапно мелькнула еще одна тень. Над шпионкой что-то взвилось, и свет свечи очертил сухонькую фигуру Даницы с высоко поднятой сковородкой в руках.
Бам-м! Сковородка с размаха опустилась на голову предательницы. Кира мгновенно обмякла, повалившись на пол. А я так и осталась стоять на коленях, схватив ее за запястья.
Нянюшка хмыкнула, с гордым видом засунув сковородку подмышку.
– На что-то и я еще гожусь, да, Линни?
– Я бы и сама справилась, – обиженно надула губы я.
– Вижу-вижу, как ты справлялась! Сейчас бы в подушку для иголок превратилась, если бы старая добрая няня не подоспела! Встать-то можешь?
– Могу. Но, раз ты тут, уже торопиться не буду, – неохотно добавила я.
Даница опять красноречиво фыркнула.
– Давай раскаменевай и следи за тем, чтобы твоя дорогая подружка не очнулась. А я схожу поищу веревку. Надо же делать что-то с нашими пленниками…
Она развернулась, ворча себе под нос, а я принялась медленно разминать конечности. Уже через минуту у меня получилось подняться, хотя шагать и тем более бежать я бы не рискнула.
Нянюшка тем временем откопала в каморке стражников небольшой моток веревки. Хотя его хватило, чтобы стянуть руки и Кире, и надзирателю, которого пришлось второй раз огреть сковородкой, потому что он начал очухиваться, стало ясно, что одними путами не обойтись. К счастью, в «сторожке» нашлась и связка ржавых тюремных ключей. Мы проверили карманы у пленников и вытащили оттуда всё, что те могли бы использовать для освобождения. Затем, поднатужившись, я затащила обоих в свободную камеру, повернула ключ и устало прислонилась к стене, тыльной стороной ладони вытерев вспотевший лоб.
Бой снаружи всё еще шел. То ли у Шета оказалось больше сторонников или больше припрятанных сюрпризов, чтобы замедлить атакующих, то ли он не успел покинуть убежище и до сих пор сражался.
Одернув тунику, которую теперь оттягивала забранная у Киры перевязь с кинжалом, я вернулась в «сторожку» и выглянула в окно. Если я открыто выйду из здания, как бы союзники не спутали меня с приспешницей Шета…
– Куда намылилась? – строго спросила нянюшка, зашедшая в помещение следом за мной.
– Наши еще дерутся с врагами. Может, и Шет там?
– А ты тут при чем? – продолжала вопрошать она.
Я непонимающе воззрилась на нее.
– А кто нас в плену держал и мучил сутки? Он должен за это отплатить!
– И что, ты одна со сковородкой попрешь против могучего мага, который однажды обставил самого Церестина? Тебя пять минут назад чуть не укокошила обычная девка, которая и драться-то толком не умеет! Посланные свыше прозрачные намеки не для троллей, да?
– Ну должна же я хоть что-то делать!
Даница сунула нос в глиняный кувшин на столе, схватила его и сунула мне.
– На вот. Если больше нечем заняться, попей компотика!
– Да что мне твой компот! – разозлилась я. – Сама пей. А я пойду…
– Мир спасать? – перебила она.
– Да! Именно так! Там самая главная и последняя битва, в которой всё будет решено! Я не могу ее пропустить! Шет, может, попытается сбежать на тролльи Пути. Кто его там остановит?
Нянюшка тяжело вздохнула, уперла руки в бока и окинула меня таким суровым взглядом, словно я все еще была глупой двенадцатилеткой, которой нужно разжевывать простейшие вещи.
– Линн, пойми же ты наконец: не в каждой битве нужно участвовать, даже если она сто раз финальная. Вон там снаружи есть целая толпа здоровых мужчин, которые способны остановить Шета, если тот рискнет сбежать, но нет никого, кто мог бы лучше тебя, баронессы, подруги будущей королевы и невесты одного из самых богатых мужчин Грелада, сыграть роль хранительницы тролльих знаний.
– Если Элент там сейчас погибнет, я его невестой уже не буду, а гордое звание подружки королевы мне без него к фьёрту не сдалось! – рявкнула я.
– А если погибнешь ты? У тебя ни доспехов, ни всяких этих магических штуковин для защиты. Что если в тебя прилетит шальная стрела или срикошетит заклинание? Я туда уже не полезу подбирать сковородки и во мраке подкрадываться к твоим врагам, чтобы отлупить негодников за то, что посмели поднять руку на мою девочку! Что-то мне подсказывает, что тебе вообще ближайших девять месяцев будет не до драк. По крайней мере, если в этой тролльей голове есть хоть что-то, кроме опилок, и если тебе хочется однажды увидеть маленькую, чуть менее эльфийскую и чуть более симпатичную версию Элента, – сварливо заметила она.
Я невольно опустила взгляд на свой живот.
Старая мудрая нянюшка знала все мои слабые места. Даже те, о которых не подозревала я сама.
Прошло всего два дня. На таком сроке никто, включая самых талантливых целителей-магов, не сможет сказать, наступила ли беременность. Но мы с Элентом очень старались, и хоть одна из попыток должна была сработать. А это значило, что я теперь не просто какая-то там хранительница или подруга королевы. Во мне растет крошечная копия