– Прошу всех разойтись! – громко сказала Стерхова с такой интонацией, что толпа мгновенно рассеялась.
Услышав ее голос, Пахомов медленно повернулся. Его лицо было искажено, губы дрожали.
– Они задушили ее подушкой… – прохрипел он.
Анна подошла к нему ближе.
– Вам нужно успокоиться. Мы разберемся.
Пахомов закрыл лицо руками и зарыдал, не стесняясь – беззвучно, сдавленно, содрогаясь всем телом.
Стерхова обратилась к постояльцам, которые стояли у лифта:
– Кто-нибудь, проводите Дмитрия Витальевича в номер. Дайте воды и успокоительного. И пока не оставляйте одного.
Пожилая женщина из оргкомитета, подошла к Пахомову и взяла его под руку. Он не сопротивлялся.
Стерхова тем временем вошла в номер Гаповой.
Плотные шторы были отдернуты, на столе уже лежал раскрытый чемодан Корепанова. Он сам, не спеша, надевал перчатки
Петров стоял у кровати, не шевелясь, и смотрел туда, где на белой простыне лежала Виктория Гапова
На ней была голубая ночная сорочка. Голова повернута. Щеки запали, глаза распахнуты, лицо посинело, особенно губы. Слева от головы – смятая подушка с едва заметным пятном на наволочке.
В комнате пахло пудрой, мятными леденцами и чужим ароматом, оставленным после ухода. Запах был хорошо знаком Стерховой.
– Примерное время смерти установили? – спросила она Корепанова.
– С трех до пяти утра. – Ответил тот.
Анна переглянулась с Горшковым и тот заметил:
– Кошелев в это время находился в СИЗО.
Директор отеля был легок на помине. Войдя в номер Гаповой, он толкал перед собой растерянную горничную.
– Рассказывай, как все было.
– Я… постучала. Никто не открыл. Я подумала, что в номере никого… – девушка сбилась, всхлипнула. – Я открыла дверь, вошла… А она… с подушкой на лице…
– Это вы убрали подушку? – спросила Стерхова.
– Я. – послушно кивнула горничная.
– Ничего больше не трогали?
– Нет, ничего… Как увидела, сразу спустилась к девочкам на ресепшн… Они вызвали полицию.
Анна подошла к ней ближе:
– Хорошо. Ждите внизу, в вестибюле. Вас позже вызовут, чтобы снять показания.
Девушка кивнула и торопливо вышла, сжимая руки.
Стерхова обвела взглядом комнату: стол, чемодан, подушка, мертвая Гапова. Сцена ждала, когда кто-то дернет за спусковой крючок.
– Работаем. – Распорядилась она.
Глава 24. Шкаф с секретом
Анна сидела за столом, уткнувшись в блокнот. Перечитывала снова и снова свои заметки, но усталый мозг отказывался складывать слова во что-то осмысленное.
Горшков сидел напротив и с усилием тер лоб, как будто вместе с усталостью пытался стереть лицо.
– Ни следов, ни свидетелей, – произнес он, не поднимая головы. – Пустота. Все стерильно.
– Убийства не совершаются в стерильных условиях. – Заметила Стерхова. – Просто мы не нашли. Или чего-то не поняли.
Они замолчали, и в комнате повисла тишина, в которой зреет решение. Уже ощутимое, но еще не оформленное в мысль, приказ или действие.
Корепанов от руки заполнял справку криминалиста. Потом так же вручную, рисовал схему места происшествия.
Петров сидел за компьютером и щелкал клавишами. Записи с камер наблюдения мелькали на экране в ускоренной перемотке. Он хмурился, делал пометки, отматывал назад. Однако все было как сквозь пелену: размыто, пусто, лишено каких-нибудь зацепок.
К десяти часам вечера штаб опустел. Один за другим Корепанов, Горшков и Лева поднялись и начали собрать свои бумаги.
– До завтра, Анна Сергеевна.
– До завтра…
– Встретимся утром.
Стерхова осталась одна.
Она медленно закрыла сейф, щелкнула замком и обвела взглядом комнату. Все было на своих местах – и это почему-то раздражало. Так не должно быть, когда убили человека, с которым она была знакома, и которому не смогла помочь.
Анна выключила свет и вышла в коридор. Потом – на лестницу, где пахло масляной краской и перилами, впитавшим в себя чужие прикосновения. Она успела сделать несколько шагов, когда услышала, что кто-то поднимается с первого этажа.
Вскоре на лестничном марше показался Вельяминов. В его руках был пакет с едой из японского ресторана. Из него тянуло запахом рыбы. Вельяминов шел уверенно и быстро, но, когда заметил Стерхову, резко дернулся и на мгновенье потерял равновесие.
– Добрый вечер, – произнес он и чуть приподнял пакет, словно оправдываясь. – Работаем допоздна.
– И вы тоже? – поинтересовалась Анна.
– Да, знаете, задержался… решил перекусить. – Он улыбнулся, но глаза его забегали, будто в поисках выхода из запертой комнаты. – Тут неподалеку, у пристани, есть хороший ресторан. Но он уже закрывался. Пришлось взять с собой.
Стерхова кивнула на этот раз теплее, и размеренным шагом направилась вверх, к третьему этажу, где был ее номер.
С низу, со стороны второго этажа послышались шаги Вильяминова, которые затихли в глубине коридора. Щелкнул замок, стукнула дверь. И – тишина.
Стерхова замерла, прислонилась к стене и немного подождала. Минут через пять она спустилась на второй этаж и неслышно подошла к номеру Вельяминова. Приложила ухо к двери и, услышав тихие голоса. Постучала – три коротких, но четких стука.
Дверь распахнулась. Вельяминов стоял на пороге в распахнутой рубашке. Увидев Анну, он остолбенел, лицо застыло, как у актера, который понял, что попал не в тот спектакль.
– Можно? – спокойно спросила Стерхова.
Стас сделал шаг, загородив проход.
– Я устал. День выдался… беспокойный.
– Надо поговорить, – сказала Анна и шагнула, приблизившись к нему.
Вельяминов не двинулся. Его дыхание сбилось, в глазах появился страх – первобытный, неоформленный, как у человека, внезапно осознавшего, что все решено – и не в его пользу.
– Сейчас не время, – промямлил он, глядя поверх ее плеча. – Я… я только что сел поужинать.
– Ничего.
Она не повысила голос, не сделала резкого движения, но в то же мгновенье Вельяминова откинуло к стене, а Стерхова прошла в номер.
В комнате пахло соевым соусом, жареным кунжутом и японской лапшой с чесноком. На столе, среди с коробок с едой, валялись палочки, как будто их только что бросили.
У окна стояла пара туфель на тонком каблуке.
Анна обернулась и заглянула в ванную. Пусто.
Вернулась обратно. Вельяминов выдохнул за ее спиной:
– Здесь никого нет…
Стерхова молча присела на корточки и заглянула под кровать. Тоже пусто.
Она распрямилась и приблизилась к платяному шкафу.
– Не стоит. – Вельяминов бросился вперед и выставил руку. – Послушайте, вы…
Но Анна уже распахнула дверцы и увидела в глубине шкафа Румико Хирано. Она стояла межу двумя висящими пиджаками, прижавшись спиной к задней стенке. Ее глаза были зажмурены, руки сцеплены в замок перед грудью, худенькие плечи дрожали.