– Понял. – с отчаянной готовностью заявил Кошелев. – Я все расскажу. Все как на духу! Начиная с девяносто второго года.
– Что? – Анна притихла и насторожилась. – Что вы можете рассказать?
– Про неизвестного с набережной у Морского вокзала. – Он засуетился и посмотрел на нее умоляюще. – Ведь мне ничего не будет? Срок давности истек. Я был двенадцатилетним ребенком.
– Рассказывайте, – жестко сказала Анна. – Там разберемся.
– Матушка всегда была любопытной особой… – начал Кошелев.
– Была… – Горшков посмотрел на него с осуждением. – Ты даже не спросил, что с твоей матерью.
– Наверное, умерла. На нее это очень похоже. – Заметил Виктор Петрович.
– Рассказывайте! – прикрикнула Анна.
– Так вот, матушка моя любила покопаться в вещах постояльцев в камере хранения. Бывало что-нибудь заимствовала…
– Воровала, – уточнил Горшков. – Так и запишем.
– Когда пришел тот человек, он узнал, что к вечеру освободится номер. Решил не сидеть в гостинице, а погулять по городу. Ну, и оставил вещи в камере хранения – сумку и рюкзак. Разумеется, матушка – сразу туда. Открыла сумку, а там – пачки долларов. Кто бы отказался от такого?
– Порядочный человек, – негромко сказал Горшков.
– Может быть, может быть… Но матушка позвонила мне и приказала прийти в гостиницу. Потом посадила в камеру хранения и велела ждать.
– Чего? – уточнила Анна.
– Когда придет за вещами тот человек.
– Пришел. Что было дальше?
– Матушка заранее приготовила кирпич и положила его на стол. Он вошел, она ударила его по голове, а потом накинула полиэтиленовый пакет и задушила.
– И вы, двенадцатилетний мальчик, все это видели?
– Матушка приказала сидеть, и я сидел.
– Что было потом?
– В те времена в подвал можно было заехать. Ночью матушка загнала туда нашу «Ниву», и я помог затащить в нее труп. Мы отвезли его на набережную к Морскому вокзалу.
– Кто придумал усадить его у стены?
– Я! – с гордостью сообщил Кошелев. – Дня за два до этого, я прочитал статью про Сомертонского человека. Эта история прошла со мной через всю мою жизнь!
– Он блаженный! – мотнул головой Горшков.
– Куда дели деньги? – спросила Стерхова.
– Ну, это – к матушке! – сказав это, Кошелев спохватился: – Деньгами в нашей семье всегда распоряжалась она. Думаю, на них мы купили гостиницу.
– Блин! – не сдержавшись, прыснул Петров. – Такого пельменя быстро распотрошат. Бизнес отожмут, как нечего делать.
Стерхова дождалась, пока Горшков допишет показания. Как только он поднял голову и сделал ей знак, она спросила:
– Кто убил Воронина?
– Матушка убила. – Охотно поделился Виктор Петрович.
– За что?
– Во всем виноват я. – Он уточнил. – Во всем, кроме убийства.
Горшков вмешался:
– Не понял? Что мне писать?
– Я объясню. Когда Воронин приехал в прошлый раз, месяца два назад, я проболтался. Проводил для него экскурсию и обмолвился, что в девяносто втором году тот человек вечером вернулся в гостиницу. Спохватившись, я сказал матушке. Она заявила, что я дурак и с чего-то решила, что я спалился.
– Кто попросил Уразова вырезать фрагмент и перезалить на платформу фильм?
– Я. Матушка приказала, я сделал. Она хотела выбросить музейные экспонаты – вещи убитого. Но я их отстоял. Другого выхода не было.
– Ну, да… – хмыкнул Лева. – Человека убить проще.
– Что вы делали в номере Воронина с десяти тридцати до десяти сорока пяти?
– Помогал своей матушке. Она велела принести песка и очень ругалась, что песок сухой. Я набрал его под навесом, а ей нужен был мокрый.
– И вы принесли его в носовом платке… – усмехнулась Анна.
– В чем же еще? Времени было в обрез.
– Ваш звонок Воронину и убийство спланировала мать?
– Все впопыхах. Представился случай – вот и убила. Очень боялась, что Воронин раскопает историю с деньгами. Все к тому шло. – Кошелев выставил перед собой ладони. – Но я не виноват. Не убивал! Только позвонил и принес песок. Все!
Горшков громко чертыхнулся и покачал головой.
– Да он же идиот! Ему надо делать психологическую экспертизу!
– Держите себя в руках, – заметила Стерхова.
Кошелев продолжал.
– Что касается Гаповой… Насчет нее я не спрашивал.
– Все очевидно, – в разговор вмешался Петров. – Мамаша убила ее для того, чтобы отвести подозрение от сыночка. Так обычно и делают.
– Ну, это предстоит еще доказать. – Сказала Анна
Она сидела сгорбившись, руки – на подлокотниках кресла. Вся сила уходила лишь на то, чтобы ровно дышать и вести допрос.
Стерхова подняла голову и посмотрела на Кошелева. Не моргнув, не изменившись в лице, сказала:
– Гражданин Кошелев, – голос был глухим, но в нем отчетливо звенела неотвратимость. – Вы задержаны.
Эпилог
Дорожная сумка стояла у ее ног – черная, на колесиках. По ней было видно, что Анна уезжает.
Рабочие в синих комбинезонах выкатывали из номера в коридор штабной сейф, тяжелый, со следами наклеек. Один из рабочих споткнулся и вполголоса выругался. Другой придержал дверь плечом.
Как будто все это не было частью жизни на протяжении двух недель. На месте, где недавно стоял ее стол, осталась потертая полоса на ковре. На мгновение показалось, что когда-нибудь Стерхова вернется сюда. Но нет, это вряд ли. Прощальным взглядом она окинула комнату – место, где все было понято, решено и разобрано по косточкам.
В коридоре послышались тяжелые мужские шаги. Первым в штаб вошел Горшков. Следом шел Корепанов в своей неизменной клетчатой рубашке. Потом – Лев Петров, чуть смущенный и суетливый. Все трое замялись у двери.
– Мы… – начал Горшков, но потом сбился. – Хотели просто сказать… спасибо.
Анна молча кивнула. Слова застряли где-то в груди. Глупо, но за эти дни штаб стал ей домом, а коллеги – почти семьей.
Горшков подошел ближе, пожал руку.
– Вы проделали большую работу, – сказал он, глядя в ее лицо. – Без вас мы бы не справились.
– Справились бы, – тихо ответила Стерхова. – Вы трое – настоящие профессионалы.
Корепанов не стал говорить – просто слегка поклонился.
Петров ссутулился, пряча глаза.
– Удачи вам, Анна Сергеевна, – буркнул он. – Вы… ну, вы крутая.
– Спасибо! – она, взявшись за ручку, покатила сумку к выходу. У порога остановилась и еще раз посмотрела на них.
– Берегите себя.
Через минуту Петров догнал ее в коридоре и взял чемодан:
– Я помогу.
Малюгин ждал Стерхову в машине, припаркованной возле отеля. Он сам вызвался отвезти ее в аэропорт.
Тронувшись с места, Малюгин сообщил:
– Фильм «Последний рейс „Океаниды“» взял главный приз.
– Вот только Воронин до этого не дожил, – с горечью заметила Анна.
Проехав несколько кварталов, Малюгин вдруг остановил машину у ресторана и скомандовал:
– Выходите!
– В чем дело? – спросила Стерхова.
– Перед дорогой нам нужно