– А я уж думала – где чё взрывают, бомбят, землетрясение какое или газ взорвался? Ой-ой-оой! Открывай скорее форточку, а то вмиг окочурюсь! Газы, газы, газы! Дайте мне противогазу, чтоб не уснуть вечным сном в день Великого Октября!
– Ох, милая ты моя! – с облегчением сказал Иван, прильнув к родному плечику. И мигом придя в себя, выпрыгнул из кровати и распахнул настежь форточку навстречу свежему воздуху.
Господи, спасибо, что только приснилось! Это надо же было так надраться, чтоб мозги напрочь отшибло – такой сон увидеть! А что – может, правда взять да и вступить в это Мишино общество трезвости? Не-ет, не осилю! Не стоит, всех друзей потеряю. Но всё же клянусь! В жизни больше не возьму в рот никакой Мишкиной самогонки на томатной пасте или Васькиной на рисовой каше. У Петра на дрожжах тоже знатная была, а лучше всего у Нинки – на сырой картошке, аж из глаз слезу вышибало и искры сыпались! Всё, вовек не приму! Ну хотя бы пока не кончится эта антиалкогольная кампания. Пора бы, а то мужики звереют – стеклоочиститель пьют, лак для волос, одеколон пропал, духи, до тормозной жидкости докатились…
И Иван резвенько протопал в прихожую. Пока жена не встала, достал с антресолей заветный болотный сапог, выудил из него чекушечку, зубами сковырнул жестяную тюбетеечку с горлышка и опрокинул в себя четвертинку. Прошёл на кухню и, зачерпнув ковшиком из тридцатилитрового бидона браги, запил. Занюхав корочкой чёрного хлебушка, выудил из банки ядрёный солёный огурец и смачно захрумкал:
– Ну вот, теперь и праздник можно встречать!
И он, весело напевая «Утро красит нежным цветом», пошёл звонить Мишке, поделиться сном. Но Мишка первым затараторил:
– Это ты, Ваньк? Ой, знаешь, такое расскажу, врагу не пожелаешь! Вижу я сон – вроде на демонстрации иду. И вижу – на трибуне стоишь ты среди горкомовских, но почему-то голый и в шляпе на пузе. А на улице Строителей Горбачёв стоит на свае в котловане, ну, там, где дом новый строится, и честь отдаёт народу! А рядом, тоже на свае, сидит на корточках Раиса Максимовна и держит плакат: «Свободу ударнику коммунистического труда Ивану Митрофанову, застрявшему у Полярного круга во льдах Арктики!» Представляешь, что за бред приснился с перепою!
– Представляю! Я тоже видел сон, только у меня наоборот всё было. Это у нас от вашей самогонки мозги расплавились. Может, вступим в общество трезвости, а, Миш? Хотя чё тогда делать будем? Скукота настанет, ни песни попеть, ни покуролесить, только вышки строить… Нет, дождёмся, чай виноградники повырубают и опомнятся, что народ не одолеть. Пробьёмся!
Иван обалдел от рассказа Михаила. Ничего себе штуковина, кому скажи – не поверят. Может, алкоголь всё-таки наркотик, если от него такой кирдык с мозгами случается?
И вот чудеса-то! Сон-то оказался вещим. Дом, где Иван во сне с перепою торчал голый во льду, построили и ему к Новому году там квартиру дали. Прямо над тем местом, где он во сне голый со шляпой на пузе замерзал.
Это воспоминание внезапно вспыхнуло у него, когда он спустя много лет в начале двадцать первого столетия ехал с водителем домой после совещания встречать Новый год. Он уже был депутатом Госдумы, несколько лет тому назад покинув родной Усинск! И он с удовольствием рассказал эту историю своему водителю, тоже усинцу, сыну своего давнего товарища Мишки, с которым они покуролесили в тот памятный день седьмого ноября.
– Да, Алёшка, весёлая у нас была молодость! Есть что вспомнить! Но главное, натворили мы тогда такого разбоя, что нахлебались по самое-самое! Наши предводители Миша с Борей такое выплясывали перед Клинтоном, что стыдоба! Армию угробили, разрушили Союз вопреки референдуму, в России автономии шумели о выходе! В клочья всё рвалось из-за бывших коммуняк и комсомольчиков, рванувших в олигархи от чубайсовской аферы века – прихватизации, парламент расстреливали, брат на брата шёл… Хорошо, что Боря ушёл в отставку и Путина посадил в своё кресло! Тот тихоней казался, а однако сильный мужик-то! Автономии приструнил и Европам даёт по мозгам! Дай бог – возродится Россия к прежнему величию! А иной дороги нам, Алёшка, нет, надо только очень постараться за Державу!
Он замолчал и троекратно перекрестился.
Николай Москалев
Николай Алексеевич Москалев родился 30 июля 1954 года в Казани. Окончил механико-математический факультет Казанского государственного университета в 1976 году. Стаж работы в системе высшего образования – 39 лет. Принимал участие в создании и открытии первого на юге Африки высшего педагогического института (Instituto superior pedagogico) в городе Мапуту. Кандидат физико-математических наук. Доцент Института математики и механики имени Н. И. Лобачевского Казанского федерального университета. Автор более 40 научных и научно-методических работ по математической теории дифракции и методике преподавания математики.
Всё иначе, или Новый год в Зазеркалье
Есть слова-символы. Достаточно произнести их, и они, как мощные локомотивы, вытащат из туннелей подсознания целые вереницы воспоминаний. Скажем «Новый год» – и на каждого из нас накатит волна зрительных, слуховых, вкусовых и бог знает ещё каких ассоциаций, и жизнь сразу заиграет новогодними разноцветными огоньками и бликами. Произнесём «Африка» – и, независимо от того, был ты там или нет, в голове возникнут саванны с баобабами и львами из учебника географии и такая родная, никогда не виданная река Лимпопо с не менее родным доктором Айболитом.
Ну а если «Новый год в Африке»! Тут-то подсознание может и подкачать. У большинства из нас нет познаний, на которых можно выстроить соответствующие этим словам картинки. Мне повезло. И Новый год, встреченный за экватором, навсегда остался в памяти, как самый экзотичный.
Сами понимаете: готовясь к поездке в Африку, в Мозамбик, ждёшь приключений – континент обязывает! Да и разглядывая карту Африки, разноцветной раскраской территорий своих государств напоминающую лоскутное одеяло, видишь: чтобы добраться до этого самого Мозамбика, необходимо пересечь воздушное пространство по крайней мере девяти африканских стран. Совершив восемнадцатичасовой перелёт и сделав посадки в Симферополе, Каире, Джибути, Дар-эс-Саламе (ох уж эти звучные африканские названия: чего только стоит бывшее до обретения независимости наименование столицы Мозамбика – Лоренсу-Маркиш!), приземляемся в Мапуту, где нам придётся работать преподавателями в открываемом Высшем педагогическом институте – первом на юге Африки.
Говорят, первые впечатления – самые яркие и запоминающиеся. Широко