Да ладно уж, иду, иду. Мне и самому холодно.
Я и мой спутник продолжаем путь Туда…
Дорога пустынна, нескончаемая, глуха и враждебна.
Но я приду Туда, жди меня! Господи, я приду к тебе!
Приду по тропе, где гуляет холодный ветер, через горы, леса, реки и равнины. Но я все равно приду к тебе. Жди меня, Господи!
Мне уже тепло, ходьба согрела меня. Мне тепло, я приду к тебе, хоть ты меня, может, и не ждешь. Странно, что я по своей инициативе предпринял это путешествие. Ведь я не турист и редко когда оставлял свой порог, свой дом. Странно? О нет, это не странно! Странно, что спутник мой всё не отстает от меня. Странно, что я несу Тебе в подарок. мою последнюю книгу. Хотя, возможно, все это предсказуемо.
А что еще у меня с собой? Совсем немного!
Рюкзак на плечах! А в рюкзаке? Всякая одежда, палатка, еды на несколько дней и рукописи. Это все, что мне осталось от моей жизни. Все, что осталось.
Мой спутник тоже что-то несет в рюкзаке, но я не знаю, что.
Мы уже ушли далеко и идем все дальше и дальше, но цель, как мне кажется, точно как сам горизонт – все отдаляется.
Грунтовая дорога под ногами. Вороны над головой. Вокруг бескрайние поля. Серые вершины гор у горизонта. Там жилище ястребов, там их дом на недосягаемой высоте, но отсюда его не видно.
Ах! Как я люблю бескрайние поля! Я оживаю посреди бескрайних полей, я дышу полной грудью посреди бескрайних полей, я пою во весь голос посреди бескрайних полей! Как я люблю бескрайние эти поля…
Просторно, никто не закрывает обзор. Никого, никого нет вокруг, если опять не считать моего таинственного спутника и черных птиц.
Птицы то взлетают, то снова приземляются на поле, чтобы их не унесло ветром, а он продолжает хлестать по лицу.
Ветер. Куда бы я ни повернулся, ветер все время сшибает меня… листьями. Желтыми листьями…
* * *
Здесь уже декабрь.
Этот месяц, несмотря на угрюмые низкие тучи, выдался без осадков, да и, как всегда, рано угасает день.
Но где же, однако, люди? Мне всегда немного страшно посреди безлюдных полей, особенно если поля действительно бескрайние.
В груди у меня замирает, как бывало в детстве, когда, раскачиваясь на качелях, взлетаешь так высоко, что уже не видишь земли, а перед тобой проносятся сначала травка, потом кусты перед домом, потом сам дом, первый этаж, второй, и вот видишь уже только яркое синее небо и высокие белые облака. Вот тогда сердце останавливается, и ты теряешь сознание на долю секунды, а потом все обратно: второй этаж, первый, кошка у дверей дома, кусты и травка – яркой зеленой полосой возвращается на свое законное место, из которого была вытолкнута несколькими раскачиваниями моих ног.
Или когда залезаешь на высочайшее дерево, например акацию около дома, и крепко, изо всех сил, сжимаешь руками ствол, чтоб не упасть – и тогда вдруг снова будто теряешь сознание.
Поэтому, когда постепенно выходишь на поле, состояние души сходно с испытанным в детстве в высшей точке траектории качели, или на акации. И тогда внезапно появляющееся и внезапно исчезающее чувство страха и свободы нарастает исподволь, и, несмотря на страх, хочется закричать так, чтобы весь мир услышал меня! Весь мир!
Горизонт нескончаемый, значит, ты уже взобрался вполне высоко. Чувство невесомости перешло все твои границы, и тогда, чтобы не разорвалось сердце, ты кричишь:
«Э-ге-гей-го!»
Мой спутник обрадовался и тоже закричал:
«Э-ге-гей-го!» – и, смеясь, стал прыгать вокруг меня.
Вероятно, он считал меня глухонемым. И, может, потому его радость была искренняя. Он сумел «разговорить» меня!
Он наверняка в своем детстве никогда не испытывал чувства той невесомости, которую ощутил я.
Радость моя, став расчлененной, сразу почему-то пропала.
Наверное, так же, предвкушая добрую весть, мы хихикаем и потираем руки; но увидев, как хихикает и потирает руки другой, мы перестаем веселиться. Ведь эта радость была только для одного! А если и не только для тебя одного? Да, но другой не способен испытать тех тонких душевных ощущений, что привели тебя к этой радости, и в лице его ты видишь лишь конкурента, подражание, карикатуру своих чувств.
Мне становятся неприятными эти безлюдные места…
Но, как и все в жизни, и они кончаются. Впереди небольшая роща. Вся земля усыпана листьями. Роща обнесена серой, облупленной со временем оградой: это кладбище. Вокруг – не нарушаемая тишина и мрак.
Я перелезаю ограду и иду к открытому склепу – ночевать.
Мой спутник, убежавший, как всегда, вперед, возвращается и, смирно идя рядом со мной, оставляет за собой слегка примятый, загадочный след на желто-зеленой травке…
Примечания
1
Американская бурокрылая ржанка (American Golden Plover), мигрируя, пролетает более 40 000 километров в год. Каждую осень они без единой посадки перелетают 3 900 километров над открытым океаном к берегам Южной Америки, проводя в полёте 88 часов. Этот безостановочный перелёт принято считать самым продолжительным среди мигрирующих птиц.
2
Аман Гумирович Тулеев – губернатор Кемеровской области до апреля 2018 года.
3
Сжатые – оба значения: поля после жатвы осенью и сжатые (уменьшившиеся) до полян в парке.
4
В одной из венгерских песен И. Брамса есть слова «Данко в степь далеко ускакал / Не вернется милый мой ко мне».
5
Это стихотворение – вторая часть баллады «О дереве», давшей название последнему (незаконченному) сборнику «Дерево в окне».
6
Эпиграф в переводе автора.
7
Гамаюн – птица-предсказательница (миф.).
8
Перуница – птица-покровительница у древних славян (миф.).