Все говорит и дышит тишиной.
И выпукло, и беспощадно зримо,
Что было и чему уже не быть.
Уже далекий, но еще любимый,
Как страшно с тишиною говорить.
«Набежит волна, коснется и отхлынет вскоре…»
Набежит волна, коснется и отхлынет вскоре.
Веткой ветер встрепенется, возвратится в море.
Запах ночи унесется в утро с ночью вместе.
Ничего не остается на одном на месте.
Ничего не остается – ни дождя, ни лета.
И хвоинка вдруг сорвется, улетит в примету,
За которой нет ненастья, за которой – воля.
Но не счастье, нет, не счастье, пустота – не боле.
Улетит да возвратится, чтоб однажды снова
Вдаль уйти за дальней птицей кораблем сосновым…
«Я возвращаюсь. Будет ночь светла…»
Я возвращаюсь. Будет ночь светла
И ясен день в душе моей отныне.
Туда, где на сосновых иглах стынет
Прозрачная, как истина, смола.
Где облака над озером в кольцо
И видное за ними еле-еле
Лицо зари, как женщины лицо,
У самой у озерной колыбели.
Там конь крылатый тайну стережет
Пока еще не найденного слова.
Но это слово есть. И слово жжет
И неизменно возвращает снова
С любой дороги, с Млечного Пути…
Туда, где озеро. Вот только бы дойти…
Фрагмент из поэмы «Дорога без конца»
(о Ледовом побоище)
Говорят в ночи подковы.
Кони сытые – вразлет.
На Узмени старой новый
Зазвенел озерный лед.
Гул и топот. Гул и топот.
Ветер, бурю не свищи!
Слышишь, слышишь, хищный клекот…
Видишь – белые плащи.
Скачут – свист над головою —
По греховные дела.
Их, гляди, опять к разбою
Путь-дорожка привела.
Завела метель-дорога.
Замела метель следы.
Уж не дьявол ли в подмогу
Ей, предвестнице беды?
И о чем-то снова, снова
Меж копыт и звон, и спор.
Разговор ведут подковы,
Бесконечный разговор…
«Счастье пишу. Осторожно, почти не дыша…»
Счастье пишу. Осторожно, почти не дыша,
Прикасаюсь к нему, его легкому шагу
По земле. И беру понемногу, что взгляд унесет,
Чтобы перенести каждый крохотный квант на бумагу.
Квант из воздуха счастья. Высокий полет
Журавля и синицы… И то и другое – вдали.
Но зато облака до восторга, до праздника рядом.
Я беру их, совсем не касаясь глазами земли,
И – одни лишь глаза, не касаясь тебя еще взглядом.
И, не слыша пространства, трамвайных звонков и сирен,
Слышу только одну надо мною повисшую фразу:
«Вы кого-нибудь любите? Только не сразу
Отвечайте»… И чувствую, чувствую плен
Этой фразы и пальцев волненье.
Пальцев, пишущих глаз твоих прикосновенье.
Пальцев, пишущих счастье в его первый день.
И спешу написать. И боюсь торопиться,
Как боюсь ему плоть дать, дыхание, тень,
Дать себя обрести и потом уже не возвратиться
В этот миг, вдруг принесший весну и сирень,
И тебя в этот миг, в это прикосновенье
Длинным взглядом-вопросом, таившимся в нас,
Нас обоих. И праздничность, и удивленье,
И пронзившую мысль: ни дыханьем, ни тенью
Из «потом» не вернуться вот в это «сейчас»…
«Под красный свет, под красный свет…»
Под красный свет, под красный свет,
Людей, внезапно смолкших, – мимо,
Ругнув зевак, дохнув бензином,
Промчался РАФ под красный свет,
Как пес, несчастья взявший след.
Туда, где мысль остановилась
В полумгновенье от окна.
А сердце билось, сердце билось
Так, что взметнулась тишина
Между кроватью и окном…
И жизнь тревожным билась сном,
Дрожа на нити вполнакала…
Не сразу нить оборвалась,
Но, вздрогнув, больше не зажглась
Безмолвно. Было и не стало.
Как просто – было и не стало…
Так страшно – было и не стало,
Что даже смерть отозвалась
И, не стыдясь себя нимало,
Устами тишины кричала.
Должно, гостей на пир сзывала.
На скорбный пир своих страстей
К уже не ждавшему гостей…
И мчался РАФ под красный свет,
Беды привычно взявший след.
«Ты здесь? Не торопись. Откуда и куда…»
Ты здесь? Не торопись. Откуда и куда
Несешь в себе опять свои заботы?
Бесплотный образ твой. Ни звука, ни следа,
Ни тени, ни огня… Хотя я знаю – кто ты…
Знакомый дождь в безмолвной тишине,
Когда, казалось, мир на время замер
Без соглядатаев, без света и без камер,
Как перед исповедью… Я – тебе, ты – мне…
О чем мы?.. Не поверишь. О воде…
И в самом деле – дождь. О чем же боле?
Прохладных струй прикосновенья где,
Там нет ни сожаления, ни боли…
И нелюбовь коснулась не лица,
Но сердца, будто полного обиды.
И монолог дождя без паузы и конца
Незримо уведет в безмолвье Атлантиды.
В животворящий мир воды и водных струй…
Коль выучил урок, не заплывай за буй —
Спасительный рубеж и сердца и ума
И неизменный пункт, источник непокоя.
Настойчивая мысль, что это жизнь сама
Определила путь себя увидеть – кто я…
И будут в тишине ступать года,
И трепетнет душа, хоть всякий раз напрасно,
Пока ее Высокая Вода
Не позовет за буй неистово и властно…
«Как радостна и как тиха она…»
Как радостна и как тиха она,
Упрямая надежда, что таится
В прозрачности живой – ни стен, ни дна.
Лишь легкое тепло из глубины струится.
И вот уже раскрепощенный дух
Украдкою вдыхает полной грудью,
Хотя пасьянс