АЛЕКСАНДР. Какая-то убогая надежда.
МИХАИЛ. Надежда умирает последней…
Чеховская пауза.
ПРОФЕССОР. А давайте во что-нибудь поиграем?
КОНСТАНТИН. В крокодила?
МАРИЯ. Почему бы и нет? Профессор, ваша идея – вы мне и загадываете слово.
АЛЕКСАНДР. Поддерживаю. Человек играющий – лучше, чем человек философствующий. Хотя… вот и опять софизм. (Бьет себя ладонью по губам.) Молчок, молчок. Будем легкомысленны, как дети. И беспринципны, как змеи. Сбросим кожу своих убеждений. Освободимся от своего постылого эго.
МАРИЯ. Все в круг! Костя, иди к нам, оставь свой совок!
КОНСТАНТИН. Начались актерские этюды…
Профессор с Марией отходят за вишневый куст, он что-то шепчет ей на ухо. Мария смеется и начинает пантомиму. Все другие собираются кучнее перед домом, образуя полукруг.
ОЛЬГА. Маша, уже можно отгадывать? Или ты еще не в образе?
Дружный смех. Мария хмурится. Принимается жестикулировать еще активнее.
АЛЕКСАНДР. Эпилепсия, нет?
МИХАИЛ. Единение? Святость? Женственность?
КОНСТАНТИН (профессору). А вы хорошо придумали. Хоть Миша немного ожил.
ПРОФЕССОР. Пускай. Это ничего.
МИХАИЛ. Бытие? Молодость? Ценность?
АЛЕКСАНДР. И зачем молодости какие-то там ценности, когда она сама – ценность? Это потом, с возрастом, когда в тебе что-то начинает выгорать…
МИХАИЛ. Счастье? Душа? Гармония?
АЛЕКСАНДР. Поскорей бы уж выгорело… Пока мы наполнены своим внутренним содержанием, мы не сможем вместить мир. Только через пустоту открывается путь. С которого нас вечно уводит в сторону…
МИХАИЛ. Мечта? Фантазия? Надежда?
АЛЕКСАНДР. Эх, может, и мне все бросить? Выбраться из-под земли, переехать в деревню. И в самом деле. Исход! Благорастворение возду́хов. Тишь да гладь: ни скорбей, ни радостей, ни болезней. Да только одному трудно – хозяйка нужна…
МИХАИЛ. Любовь? Энергия? Красота?
АЛЕКСАНДР (самому себе). Хотя… если все бросить – зачем же переезжать? Затылком оземь – и в небо Аустерлица…
ПРОФЕССОР. Значительно!
МИХАИЛ. Будущее? Свершение? Совершенство?
АЛЕКСАНДР. И что, собственно, бросать?
МИХАИЛ. Жизнь? Идеал? Смысл?
ОЛЬГА. Голова от вас кружится. Бессмыслица какая-то…
МАРИЯ (всплескивает руками). Ну вы и тугодумы.
ОЛЬГА. Что? Бессмыслица? (Михаилу.) Извини, Миша, я нечаянно…
МАРИЯ (ведет Ольгу за руку). Пойдем! Я придумала слово. Вот ни за что не отгадают!
ОЛЬГА. Маша, у тебя хоть когда-нибудь садятся батарейки?
АЛЕКСАНДР. Лягушка-попрыгунья ты наша… И как там? Лишние люди, отцы, Базаров…
Михаил незаметно удаляется на веранду. Мария загадывает Ольге слово. Начинается второй тур игры.
ПРОФЕССОР. Кажется, что-то большое, всеохватное.
АЛЕКСАНДР. Эйфория? Катарсис? Экстаз?
КОНСТАНТИН (спонтанно, в пустоту). Распродажа. (Ольга кивает головой.) Распродажа?
МАРИЯ. Ну-у…
КОНСТАНТИН. И при чем здесь распродажа? А, это Маша…
Ольга и Константин отходят за вишневый куст. Смотрят друг на друга. Ольга целует Константина в губы.
ОЛЬГА. Тебе понятно, какое слово я загадала?
КОНСТАНТИН. Так не надо, Оля… Я не должен. Извини.
Ольга поспешно уходит в дом. Александр одним глотком допивает коньяк.
АЛЕКСАНДР. К черту ваши игры! Займемся сельским хозяйством! Сажать будем только глазки́. Нечего цельный продукт в земле гноить. Смотрите, как надо!
Александр берет ведро с картофельными очистками, на ходу прибавляет громкость радиоприемника (звучит песня «Широка страна моя родная»), сбрасывает обувь, широким жестом вытряхивает содержимое ведра на грядку и начинает пляску, прыгая с одной ноги на другую и голыми пятками вдавливая очистки в землю.
АЛЕКСАНДР. Земля и так примет! Земля примет. Хоп-хоп! Хоп-хоп! Раз – два, раз – два!
Все, замерев на своих местах, смотрят на Александра. Затем музыка резко смолкает. С крыльца сбегает Ольга с мобильным телефоном в руке. Останавливается перед Александром, продолжающим переминаться с ноги на ногу.
ОЛЬГА. Твой телефон… из больницы… только что… Елена Георгиевна… ее больше нет.
Александр как бы не замечает ее, топчется на месте.
ОЛЬГА. Ты слышишь меня? Твоя мать умерла!
АЛЕКСАНДР (все медленнее и тише). Земля примет, земля примет… Ничего, ничего…
Картина 7
Привокзальная площадь. Профессор и Ольга стоят посреди снующей толпы.
ПРОФЕССОР. Нет, нет, нет. И напрасно вы пришли меня провожать. Костя вам уже все сказал.
ОЛЬГА. В том-то и дело, что ничего он не сказал! Я даже не знаю: человек ли он вообще? Может быть, статист, манекен? К нему прикасаться страшно – такое ощущение, что у него температура тела комнатная.
ПРОФЕССОР. А вы быстро охладели. После поцелуя. Извините за каламбур.
ОЛЬГА. Это вы о любви? О том, чего не было? Да, наверное, это я – глупая, неразвитая, эгоистичная – всю композицию нарушила, не смогла тонкой писательской души разгадать. И все же я хочу, чтоб на меня смотрели живыми глазами и видели человека, женщину, а не… метафору, тему или что там еще?..
ПРОФЕССОР. Свое будущее воспоминание.
ОЛЬГА. Будущее меня не волнует, и прошедшее пусть забирает, кто хочет. А мне нужно только настоящее, только то, что сейчас!
ПРОФЕССОР. И зачем оно вам? Настоящее уныло, как сказал поэт. Кроме того, так щедро разбрасываясь временем, вы ведь себя в нищету вводите: каждый миг занимаете у будущего и тут же отдаете прошлому.
ОЛЬГА. Довольно поэзии… Пусть будет хоть какая действительность – унылая, страшная, смешная. Лишь бы она была действительная и моя! Ведь мне уже скоро тридцать лет! А я все ищу и ищу. Я хочу, наконец, найти! Университет, работа, книги, знакомства… Зачем? Если люди, события, буквы – все мимо. Один бесконечный и мутный поток… Я будто все тру какое-то тусклое стекло – и ничего за ним не вижу, никакой сути. И не могу пробиться сквозь него… Вот вы старый, мудрый человек. Скажите мне: как жить? Для чего?
ПРОФЕССОР. Перелистывайте жизнь, как настенный календарь. И старайтесь не делать лишних пометок.
ОЛЬГА. Я уже не различаю, кто над кем смеется… Вы над нами? Или мы над собой? Все наизнанку. Галерея уродцев и кривых зеркал. И ведь я совсем одна… Временами свой собственный голос как бы со стороны слышу.
ПРОФЕССОР. Вы хорошая. Очень.
ОЛЬГА. Люди все хорошие! Только жизни у них почему-то корявые. И чем лучше человек, тем больше он гадости сделает – себе и другим… Ну почему я не могу поехать с вами?
ПРОФЕССОР. Потому что там, впереди, то же самое. Уж поверьте мне. А здесь, по крайней мере, с вами остаются Михаил, Александр…
ОЛЬГА. Вы разве не видите, что это руины?
ПРОФЕССОР. А что не руины? Вы все ужасно надоели мне со своей