– Сейчас я его пугану, будет знать, как придираться, – сказал Комаров солдату, который уже сдал оружие. Он отвёл затвор у автомата, но все его попытки вставить патрон оканчивались неудачей.
– Эх ты, горе-стрелок! – заметив это, рассмеялся Самохин. – Кто же так вставляет патрон! Дай сюда. – И отобрал автомат и брелок у солдата. – Учись, пока я жив.
Он легко вставил патрон, отпустил затвор и, как это всегда делается после чистки оружия, перед тем как поставить автомат на предохранитель, машинально нажал на спусковой крючок.
Раздался выстрел, и Комаров, дёрнув головой, стал валиться на бок. От неожиданности сержант выронил автомат. Все, кто был в это время в комнате для хранения оружия, окаменели, но уже через мгновение, бросив оружие, расшвыривая табуретки, спотыкаясь и падая, кинулись вон.
О случившемся доложили по команде. Самохина под охраной отвели в караульное помещение. Через полчаса из дивизии сообщили, что к нам из Группы на вертолёте вылетели военные дознаватели и караул. Я решил поддержать Павла и отправился в третью батарею. Личный состав на этаже отсутствовал. Комната для хранения оружия была закрыта и опечатана, и ничто не указывало на то, что совсем недавно в ней произошла страшная трагедия.
Вершинин был в кладовой. Едва я вошёл, в дверях появился Цветков.
– Хорошо, что ты здесь, – увидев меня, сказал он, – пойдёмте, я вам кое-что покажу.
Мы спустились на первый этаж. Он подвёл нас к висевшему на стене расписанию занятий первого дивизиона по боевой подготовке на неделю и ткнул пальцем туда, где было указано время проведения чистки оружия в третьей батарее.
– Читайте.
– Всё правильно, – сказал я, – «15:00 – 16:00 – Чистка оружия в третьей батарее».
– Читайте дальше: кто ответственный за чистку оружия.
Мы своим глазам не поверили: в графе «ответственный за мероприятие» вместо лейтенанта Зайцева был вписан старший прапорщик Вершинин. Было видно, что человек, вносивший в графу изменения, очень спешил и, работая резинкой, до того протёр в этом месте бумагу, что она стала тоньше папиросной.
– Интересно было бы узнать, кто это сделал? – сказал я. – За такие дела можно и в пятак дать.
– Кто снимал расписание? – спросил Цветков у солдата, стоявшего на посту.
– Майор Баринов. Он ходил с ним к командиру дивизиона, а потом повесил его обратно.
– Ну и ловкие ребята, – произнёс молчавший до этого Павел. – Командир дивизиона на месте? – спросил он у дневального.
– Никак нет, перед вашим приходом он вместе с майором Бариновым ушёл в штаб.
– Комиссия идёт! – крикнул дневальный, выставленный Цветковым у окна наблюдать за дорогой.
Павел поднялся к себе на этаж; я отправился в штаб.
Уже стемнело, когда, забрав с собою арестованного сержанта Самохина, комиссия улетела. Тяжёлые мысли, одна мрачнее другой, не давали мне покоя, и, чтобы развеяться, я сначала проверил порядок во взводе, а потом отправился в штаб к своим связистам. Увидев меня, рядовой Семёнов тяжело вздохнул.
– Не тяни резину! – толкнул его в бок сослуживец.
Но тот только отмахнулся.
– В чём дело? – спросил я.
– Товарищ лейтенант, вашего друга собираются откомандировать в Союз, – доложил солдат, толкавший товарища.
Из рассказа подчинённых я узнал следующее. После ужина начальник политотдела дал команду связистам проверить у него телефон. Семёнов уже заканчивал проверку, когда в кабинет вошёл командир бригады.
– Что сказал Зиновьев, Алексей Петрович? – спросил начальник политотдела. Полковник Зиновьев был председателем комиссии, что прилетала разбираться с причинами ЧП.
– Оставил принятие окончательного решения за командованием бригады. – Комбриг прошёл и тяжело опустился на один из стульев, что стояли вдоль стены. – Самохвалов защищает старшину, дескать, тот служит в дивизионе всего лишь вторую неделю и поэтому ещё не успел войти в курс дела, но я думаю, Олег Иванович, Вершинина надо убирать из бригады. Бросил личный состав в самый ответственный момент. Кто даст гарантию, что подобное не повторится? Ты что думаешь по этому поводу?
– Я полностью с тобой согласен, Алексей Петрович.
– Значит, завтра я дам команду подготовить документы для откомандирования его в Союз. Меня удивляет настырность командира батареи управления: опять заходил ко мне с просьбой перевести Вершинина к нему старшиной. Не могу понять, чего он в нём нашёл?
– Я думаю, мы не будем рисковать, Алексей Петрович…
Сегодня Цветков остался в батарее. Павел тоже. По приказу командира бригады все старшины до утра находятся в своих подразделениях.
Третий час ночи… Не спится… а надо бы. Завтра, а вернее уже сегодня, мне нужна ясная голова: я получил разрешение начальника политотдела зайти к нему по личному вопросу. Драка будет нешуточная! Я не отдам своего друга на растерзание!
Самохвалов утверждает, что Вершинин ещё не успел войти в курс дела. Какая наглость! Ему не надо входить в курс дела – он им живёт!
Очернив Вершинина, командование дивизиона уверовало, что оно смогло обезопасить себя и выгородить Зайцева, у которого, я знал, папа служит в штабе Западной группы войск. Но шила в мешке не утаишь, и правда всё равно вылезет наружу. Интересно, как отнесётся начальник политотдела ко всему, что я ему скажу. О том, что за чистку оружия в третьей батарее отвечал Зайцев, знаем не только мы с Цветковым; в первом дивизионе об этом знают все без исключения. Как может офицер, отдавший приказание, после отказаться от своих слов?
Они не оставили мне выбора. Завтра я поставлю все точки над «i» или уеду с Павлом.
Сегодня ровно месяц, как Павел старшина батареи управления.
Три дня назад на разводе на занятия командир бригады вывел нашу батарею на середину плаца и, указав на солдат нашей батареи, сказал, что так должны выглядеть все солдаты в бригаде. То ли ещё будет…
Командиру первого дивизиона присвоили очередное воинское звание. Он очень горд тем, что среди командиров дивизионов он единственный, кто имеет звание подполковника и, по словам Цветкова, при каждом удобном случае заходит в комнату бытового обслуживания, чтобы в зеркале полюбоваться на себя. Сегодня он всех удивил, не подав руки Зайцеву пришедшему в дивизион прощаться. Зайцева переводят в другую бригаду.
В первых числах января приедет семья Вершинина. Вчера мы осматривали его