Он горячо говорил, прошивая воздух исповедальными интонациями.
Лет шесть назад я потерял стихи Игоря – оттого чувствовал безмерную вину, они канули в неизвестность. Может, этой утратой я лишил автора почвы под ногами? Его голос иногда скандировал, порой по-таежному рычал… Контуры радиопередачи с ним обсуждать бесполезно. Вернул Игорю и Стасу Зимоглядам книгу о скитаниях Артюра Рембо, прихватил поэзию Бенедиктова и Фернандо Пессоа да пошел к отцу ночевать. Пройти всего десятка два домов по улице Героев Сталинграда. Нет, опять изменил решение – отправляюсь к матери.
На часах 22:00. Совсем не детское время. Позвонил Малиночке:
– Извини, ты знаешь, завтра я не появлюсь на представлении «Стихотворений и поэм» Поспелова, но хотелось бы уточнить, где располагается Дом архитекторов? К стыду – запамятовал. На улице Артёма или на улице Карла Либкнехта: чуть ниже бара «Нектар»?
Юра подсказал. Посоветую знакомым посетить презентацию.
13. Литературный фон
Три дня осталось до весны. Природа подверглась нападению луж: повсюду тает снег, под ногами трещит пленка льда и растекается месиво грязи, кидаясь на сапоги, ботинки, туфли, брюки, низко болтающиеся пакеты, сумки, зонты или трости.
Город выдыхает зиму и вдыхает активность студенческих проектов, но не факт, что молодые конъюнктурщики несут жизнь в окружающую вселенную улиц, площадей, непрезентабельных кварталов, брошенных заводов. А вдруг это всего лишь имитация чуждых, гибельных прихотей?
Владислав Сергеев пригласил меня в литературно-художественную газету «Литавры», чтобы диагностировать состояние Днепропетровска по части его культурной самобытности – окончательно ли покинуло здоровье организм города, остались ли очаги духовного иммунитета к веяниям, которые восхваляют западный образ успешности, когда на друзей смотришь как на конкурентов.
Неужели молодежи не осталось ничего, кроме американских и европейских суррогатов здесь, в центре Украины? Похоже, стоящие за «Литаврами» не противятся такой участи: намерены бить в барабаны украинского национализма, прикрываясь эфемерным европейским курсом, а социальные материалы – левая публицистика и поэзия – им нужны для отвода глаз, для разнообразия меню, чтобы кишки не слипались от неудобоваримой и тошнотворной бандеровщины.
Осваивают гранты – зазывают уже письменников из Ивано-Франковска, начинают подбирать кадры для грядущих акций на ниве публичных выступлений в омертвевшем пространстве днепропетровской словесности. Что можно предложить в качестве противоядия? Только наивные листочки стихотворений: «Звезда футуристического взрыва» с посвящением Елене Борщевской, комплекты «Голодный рубеж» и «Гетто свободы» – рифмованные видения картины будущих войн в местности близкой, которые во многом созвучны песням «Гражданской обороны». Теперь этих сборников не отыскать, ни «Праха войны», ни «Реанимобиля». Разве что на улице Воронцова, на Левом берегу, в берлоге Артемия Зайца – он говорил, что коллекционирует мой самиздат, и при необходимости вызывался вернуть артефакты.
Что еще дал почитать Славе Сергееву? (Он студенческий активист, функционер при новой украинской власти, конъюнктурщик.)
«Гаити». Оттуда могу процитировать:
Поэты конца девяностых —
Цивилизованный свет.
Ценители тонкостей острых,
Создатели вечных планет…
Иначе оцениваю сейчас. Критично. Каждая строчка – неправда, выспренно-фальшивая. О каком «цивилизованном свете» речь? Советский Союз – суперцивилизация, его развалили предатели-комсомольцы, обустроившиеся в научно-творческих центрах по уничтожению сверхдержавы, и партийные боссы, давшие отмашку на разграбление. Сверхгосударство создавало и могло еще немало сотворить «вечных планет», подобных шедевру (оцените сложность производственной кооперации!) – многоразовому космическому кораблю «Буран». Было проиграно всё. Ценителями тонкостей острых.
И «Вольный Лист» № 4 Сергееву вручил – пусть изучает и ясно поймет, что наши дорожки – параллельные прямые и никогда не сойдутся в общих интересах. Перерожденцы – люди советского мировоззрения, пошедшие в услужение к украинским националистам – жалкие ничтожества, но раз готовы печатать – даю, что не чересчур провокационно, и кое-какие строфы Сергееву понравились. Например, вот эти отрывки:
Безработный – участник бунта.
Нечеткий шаг, нос красен.
Он и его затосковавшая хунта
В романе описаны, который опасен.
Дождь хищно грозы плевал
В обветшалое лицо досуга.
Проехались…
Рухнул в дыру самосвал —
Похоронили в дороге друга.
Он сказал: «Да, это песня!» Только кто её споёт? Подобных вещей много – тетрадные клочья изнемогают от нашествия букв.
Пообещал Славе через неделю сколотить подборку стихотворений в «Литавры». Он сказал, что ему нужны анархические произведения. Да, и такие найдутся. Раз уж в Днепропетровске русская имперская идея уступает, на сцену притаскивается анархизм. И как поборемся с этим? Переворот близок. Голыми руками против металлического натиска? Местный анархизм влиятелен, его истоки в двадцатых годах, когда долгое время в Екатеринославе хозяйничал Нестор Махно, – влияние батьки возрождается в поколении не признающих как дух капитализма, так и советскую традицию.
Появился третий путь, который на руку националистам, потому что раскалывает русское сопротивление.
Распрощался с куратором проекта «Литавры» и переместился в офис Малиночки на улицу Комсомольскую, а Юра всё никак не сконцентрируется – не выдаст новый «Артикль». Оставил для Ани Федотовой десять гривен, она заканчивает набор моей брошюры «Фетиш судьбы». Возможно, в первой половине марта отпечатают на ризографе штук пятьдесят – это будет мой самый большой сборник, страниц на сорок. В него войдут мини-поэмы, репортажи, манифесты, кратчайшие стишки, дневниковые записи, микроскопические эссе и другие творения, написанные в декабре 1996 года. Посмотрю, как отреагирует литературное сообщество Днепропетровска (обратите внимание: какая аббревиатура – ЛСД…) на это издание. Как-то повлияет оно на здешний контекст или камнем упадет в реку без минимальных кругов-колебаний на поверхности равнодушной воды?
Маленький секрет – брошюра и гордость, в ней заряд внутренней силы, ощущение того, что жизнь все-таки недаром движется по выбоинам украинского регресса, и его можно повернуть вспять, сделать вокруг себя литературный фон – горизонт для полета в будущее, бегущее вразрез планам захватчиков из-за океана, которым вольготно в постсоветском хаосе.
Забрал у Малиночки молодежный журнал за январь-1998. Хорошо, что московская подписка в городской библиотечной системе пока не сокращается – до столицы нашей Родины расстояние смешное: ночь в плацкарте – и ты ступаешь по Красной площади под наблюдением Кремля как нормальный человек.
Путь мой отмечен проспектом Кирова. На остановке, устремленной вниз,