Отражение в зеркале подтверждало, что эти нехитрые приёмы, как всегда, изменили её до неузнаваемости. За последние месяцы Эми так вжилась в придуманный ею образ простого неунывающего рубахи-парня, что уже и не знала, в какой ипостаси чувствует себя увереннее.
Она прошлась по заднему двору замка и с лёгкостью завела несколько знакомств среди прислуги. Сама же всем представлялась слугою госпожи Эми. Ненавязчиво поворачивая беседы в нужную ей сторону — слово там, слово здесь — через час она уже знала всю грустную историю воспитанника королевского художника — маленького Лео. Его судьба оказалась настолько загадочной, что надежды Эми только усилились: он мог знать Сэми.
Но что осталось в его памяти, если он был так мал? И можно ли ворошить его память, если в его воспоминаниях может быть много печали? Эми решила пока просто познакомиться с малышом. Сердце подскажет, как действовать дальше.
Отыскать Лео оказалось нетрудно. Ей подсказали, что видели его недавно в парке. Туда она и направилась. Высматривать малыша долго не пришлось — Эми заметила Лео издалека. Его несложно было узнать по вихрастой рыжей голове. Он сидел на деревянном мосточке, перекинутом через пруд, и кормил хлебом диких уток.
— Они почти как ручные, — Эми подсела рядом. — Совсем тебя не боятся.
— Они ко мне привыкли, — кивнул малыш. — Я часто их кормлю.
Утки бойко хватали куски хлеба. Некоторые ухитрялись делать это даже на лету. Совсем как Густав, дрессированный гусь, которого друзья бродячие артисты повсюду возили с собой.
— Можно мне? — Эми вопросительно глянула на корку хлеба, которая лежала рядом с Лео.
Тот охотно протянул ей то, что она просила. Теперь Эми тоже могла кормить шумное пернатое семейство. Но перед тем, как кинуть угощение в воду, она показала Лео нехитрый трюк: разделила горбушку на три части и начала жонглировать ими. Она умела делать это с закрытыми глазами, ступая по канату. Но малышу хватило и того, что он увидел, чтобы его глаза вспыхнули восхищением.
— Меня зовут Бобби, — представилась она ему выдуманным именем, продолжая жонглировать.
— А меня Лео.
— Красивое имя. Я слышал, ты ученик художника?
— Да.
Эми ловко один за другим отжонглировала кусочки хлеба в воду. Хватающие их на лету утки помогли эффектно завершить трюк. Лео рассмеялся.
— Любишь уток? — Эми мягко улыбнулась малышу. — Наверное, бываешь здесь так часто, чтобы изучить их манеры, а потом нарисовать?
— Не только. У них есть главный, — малыш указал на самого крупного селезня. — У него особенные перья. Они лучше всего подходят для перьевого рисунка. Иногда он чистится здесь и теряет пёрышко.
Выходит, Лео пытается таким образом добыть себе инструмент?
— Но это бывает очень редко, — с грустинкой добавил малыш.
Да, пока что селезень лишь носился за кусками хлеба — ни чистить пёрышки, ни, тем более, их терять не собирался.
И вот когда уже и хлеб закончился, и надежды иссякли, вожак стаи неожиданно решил привести себя в порядок. Он взгромоздился на деревянный помост и принялся клювом приводить в порядок свои перья.
Лео с надеждой замер в ожидании. А селезень времени зря не терял — нырял с головой то под правое, то под левое крыло, чтобы вычистить все труднодоступные места. Делал он это так старательно и энергично, что произошло то, чего так ждал Лео: селезень лишился одного из своих перьев. Однако дальше удача снова отвернулась от малыша. Ветер легко сдул невесомое пёрышко в воду и погнал его на середину пруда.
Эми представляла, какую досаду испытывает Лео, но она знала, как ему помочь. Влекомое ветром пёрышко должно было вот-вот заплыть под мост. Эми всего-то нужно было спуститься по одной из деревянных опор моста, как по канату, вниз, подхватить перо и взобраться по опоре на мост. Для неё это пустяковая задача. Только действовать надо было быстро, пока ветер не унёс пёрышко дальше.
И всё шло именно так, как Эми спланировала, — она уже подхватила перо и поднималась по опоре на мост, но в этот момент случилось нечто, что на одно мгновение сковало её руки и ноги, парализовало движения — Лео, наблюдавший с моста за спасением пера, вдруг благодарно произнёс:
— Спасибо, Сэми.
В один миг стало понятно, что малыш знал сестру. По неизведанной причине, он учуял сходство, даже несмотря на грим и прочий маскарад. Радость, что нащупана ниточка, которая может привести к Сэми, накатилась такой внезапной сильной нестерпимой волной, что на секунду тело обмякло, и Эми сорвалась в воду.
Йон-Мартин прогуливался по парку, мысленно составляя отчёт для большого совета, когда заметил кое-что интересное на мосту через пруд. Некий юноша сидел там рядом с Лео и забавлял его разговорами и жонглированием. Мартин был уверен, что уже видел однажды этого паренька. Не он ли отважно спас берет принца, когда ветер коварно забросил его на ветку дуба? Мгновенно вспыхнуло любопытство: кто же всё-таки этот бесстрашный юноша и что здесь делает? Откуда в нём эта необыкновенная ловкость и отвага?
Какое-то время Йон-Мартин наблюдал издалека, но когда юноша вдруг решил перелезть через перила моста и начать спуск по опоре к воде, подумал: стоит выяснить, что происходит.
Николетт (младшая из семи сестёр) решила облегчить жизнь отцу, у которого уже голова идёт кругом — пристроить всех любимых дочурок замуж. Она, между прочим, нашла себе работу и теперь может сама себя обеспечивать. Работа, правда, слегка своеобразная — изображать невесту одного весьма вредного лорда...
Глава 46 — об альтернативных списках добродетелей
Пока Йон-Мартин спешно шёл к мосту, успел стать свидетелем очень динамичной сцены. Сначала юноша, развлекавший Лео, спустился к воде по опоре моста, как по шесту, потом по ней же поднялся — всё это с ловкостью и грацией кошки. Насколько Йон-Мартин понял, этот акробатический трюк был проделан, чтобы добыть для Лео утиное перо, которое ветер гнал по поверхности пруда.
Но трюк закончился неудачно — неожиданно юноша сорвался в воду. Впрочем, высота мосточка была настолько небольшой, что какого-либо вреда, кроме промокшей одежды, эта неприятность не сулила. И всё же Йон-Мартин перешёл на бег, чтобы помочь сорвиголове.
Однако помощь не понадобилась. Принц ещё не