— Вы мне льстите, Иван Яковлевич, — с сомнением произнесла я.
— Ничуть. У меня к вам деловое предложение. Заключим договор? Вы остаетесь тут на год, не меньше, и активно участвуете в светской жизни Вышецка. Зовете своих друзей, рассказываете в письмах, как вам нравится этот город, а я… Чего бы вы хотели, прекраснейшая? Чем мне вас подкупить?
— Я хочу автомобиль, — неожиданно брякнула я. — Свой собственный. Держать выезд не вижу смысла. Дорого это и старомодно. А вот личный автомобиль… да еще у женщины — это, согласитесь, вызов.
— Будет вам автомобиль, я немедленно прикажу его выписать, — обрадовался Ермилин. — Это вы славно придумали, я в вас нисколько не ошибся. И шофэр будет, и механика найдем. И улицы придется камнем мостить, но это все равно у меня в планах было.
Я важно кивнула, внутренне взвыв от ужаса. Кто меня за язык тянул? Зачем мне эта вонючая бренчащая повозка, которая постоянно ломается? Я ведь просто назвала самую дорогую и недосягаемую вещь, которая только пришла мне в голову! Впрочем… у Туманова был автомобиль, у Барги тоже, да и еще у некоторых моих знакомцев. Вещь статусная и современная, а этому городишке ничуть не помешает немного технического прогресса. Тем более, меня практически короновали. Значит, и карета нужна соответствующая.
Молчаливая чернобровая жена Ермилина, которую он называл Ефой, принесла чай, хлеб и козий сыр — традиционное угощение этих мест. На столе появились фарфоровые чашки (фабрики Долохова, разумеется), пиалы с вареньями и медом, орехи, пастила и сушеные фрукты, какие-то еще неизвестные, но аппетитные на вид сладости. Все выглядело очень заманчиво.
— Ваша жена всегда сама угощает гостей? — деликатно спросила я, когда Ефа ускользнула за новой порцией лакомств.
— У нее есть слуги, но она не разрешает им даже касаться еды, предназначенной для меня и детей, — пожал плечами Ермилин. — Я не раз говорил, что непривередлив, даже ругал ее, но без толку. У нее свои представления о жизни. Она сама готовит, сама варит варенья, даже чай собирает на горных склонах сама. Разве что одежду мне не шьет, но и то — я люблю форменные мундиры, и убедил ее, что по статусу мне положены фабричные кители и брюки.
Я качнула головой в восхищении. Какая трудолюбивая женщина! Или она настолько любит своего чужеземного супруга? Пожалуй, я буду придерживаться с Иваном Яковлевичем делового этикета, чтобы его жена даже не подумала ничего лишнего. Она же меня зарежет и будет в своем праве!
— Кстати, подскажите мне, что можно подарить Ефе этакого, чтобы ее порадовать? Она совершенно равнодушна и к золоту, и к нарядам. Говорит, что у нее все есть. Это правда, есть. Она — самая богатая женщина в Вышецке. Но мне-то что с этим делать?
— На стекольном заводе Долохова недавно начали выпускать совершенно чудесные бокалы из цветного стекла, — сообщила я, подумав. — Быть может, ей понравится. Но знаете что? Подарите ей лучше себя. Она оценит.
— Это как? — вскинул седые брови генерал.
— Подарите ей один день своей жизни. Только ей. Отдайте детей нянькам. Увезите ее в горы. Поговорите с ней. Выслушайте. Скажите, что цените все, что она делает.
— Так она подумает, что я рехнулся! — изумился Ермилин. — Я никогда такого не делал! Да никто не делает! А что, если она меня бросит и вернется в родительский дом?
— Вы же генерал. Должны уметь рисковать, — пожала плечами я. — Впрочем, можете ограничиться бокалами.
Он крепко задумался, а я налила себе чаю и принялась пробовать варенья. Неужели Ефа и вправду варила их сама? Вот это розовое мне очень нравится. И зеленое. И коричневое. Что это, варенье из орехов? Как экзотично! Прикажу кухарке купить такое на рынке! И травяной чай просто чудесный, терпкий и освежающий.
Когда супруга Ермилина вышла меня провожать, я все же не удержалась и спросила:
— Это варенье из орехов можно где-то купить? Я никогда не пробовала такого.
— Не вздумайте покупать на рынке, — неожиданно живо откликнулась женщина. Я так и думала — она прекрасно знала язык и говорила очень чисто, почти без акцента. — Я пришлю вам в подарок. Настоящее варенье варить долго и сложно. И есть его много нельзя, две-три ложки в день достаточно. Хотите, я научу вас его делать?
Она была очень красива, эта икшарская женщина. Сколько ей, около тридцати? Не намного меня и старше. Смуглая кожа без малейшего изъяна, очень ровные белоснежные зубы, прекрасная фигура (четверо сыновей, говорите?), гармоничные черты лица. Не так часто можно встретить таких красавиц. Мне, наверное, стоит с ней подружиться, если уж я остаюсь в Вышецке на целый год? Зимой тоже захочется с кем-то пообщаться. Варенье, разумеется, я варить вовсе не собираюсь, на это у меня есть кухарка, но Ефе я улыбнулась:
— Буду счастлива. Мы обязательно с вами это обсудим.
Женщина кивнула, явно довольная. Генерал поглядел на нас обеих с некоторым удивлением, но дипломатично промолчал. Должно быть, он тоже не понимал, зачем мне нужно уметь варить варенье.
Уже на крыльце напомнил:
— Жду вас в любое время, госпожа Белянская. Приходите запросто без приглашения.
Глава 9
Провинция
В то время как господин Туманов засел за корреспонденцию, а Эльза и Николас принялись исследовать сад, обнесенный высоким каменным забором под строгим присмотром горничной, временно назначенной нянькой, мы с Ильяной отправились на променад. В доме остро не хватало уюта и, как это ни грустно, постельного белья. В центре Вышецка, как я помнила, имелось несколько лавок, где я рассчитывала найти все необходимое. Увы, выбор меня разочаровал. Простыни тут были, но качество мне совершенно не понравилось. Цены на долоховский фарфор заставили меня скрипеть зубами от жадности (да на Севере сервизы дешевле втрое!), столового серебра я не нашла вовсе, а чудесные домотканые покрывала и коврики местного производства расползались прямо в руках. Про лавку готового платья я и вовсе скорбно промолчу. Невольно я вспомнила необычный наряд супруги Ермилина. На ней ведь было икшарское прямое платье до щиколотки, а снизу, кажется, легкие шаровары. Но дело даже не в фасоне: в первую очередь я обратила внимание на