Когда из гарнизона приезжает Ермилин, стол уже ломится от угощений. Тут и лепешки, и хынгаль, и жареное мясо, и домашний хлеб, и плов, и запеченный картофель, и молочный суп, и мед, и варенья… Ефа с гордостью сообщает, что ужин она готовила вместе со мной. Иван Яковлевич бросает на меня страдальческий взгляд, но я только улыбаюсь.
— Это было весьма познавательно, — успокаиваю его я. — Теперь я умею делать хынгаль. Уверена, мне это пригодится в жизни.
Мы оба с ним понимаем, что я вру. Но Ефа светится от гордости, и Ермилин устало вздыхает. Похоже, он и не пытался жену переделывать. Она такая, какая есть. Я думаю, он ее очень любит.
Глава 11
Купальни
Старший сын генерала совершенно не похож на остальных. У него светлые волосы и серые глаза. Остальные мальчишки смуглы, черноглазы и кудрявы. К моему удивлению, к приемной матери Стефан (из всех имен я пока запомнила только его) очень внимателен, постоянно наполняет ее бокал соком, придвигает ей тарелки, подает салфетки.
— Альмира, вы ведь из Большеграда, — «вспоминает» генерал. — Стефан собирается в этом году поступать там в университет, быть может, вы посоветуете, где ему снять квартиру?
— Не нужно ничего снимать! — сержусь я. — У моего отца огромный и пустой дом. Я напишу письмо, Стефану найдется комната. И не вздумайте возражать, я обижусь. Отец будет счастлив, уверяю вас.
На породистом лице Стефана мелькает досада. Очевидно, юноша уже размечтался о свободной студенческой жизни, полной кутежей и гулянок. Отец у него явно строг, да и Вышецк — город маленький. Чихни в одном его краю, так в другом пожелают доброго здоровьица. Тут только приезжие офицеры и золотые сынки богатых родителей позволяют себе пить и хулиганить, а местным приходится блюсти честь. Ничего, мой папенька не будет особо гостя ограничивать. Уверена, они быстро найдут общий язык.
Какое-то время за столом живо обсуждали университет, выдающиеся успехи Стефана в физике и математике и его желание стать военным инженером. Потом я вспомнила, что удачно вложила деньги в акции железнодорожной монополии, и рассказала, что на Севере уже многие сменили коня на автомобиль. Стефана, как оказалось, очень интересовали и паровые машины, и двигатели внутреннего сгорания, и устройство самоходных экипажей. Он горел желанием приобрести себе автомобиль, впрочем, генерал сразу заявил, что денег не даст. Желаешь стать шофэром — зарабатывай сам. По взгляду Ефы я догадалась, что она втайне от отца непременно даст пасынку денег, но на автомобиль ей все равно не хватит. Уж я-то знала, сколько стоит это чудо инженерной мысли. Могла бы купить, конечно, но жадность задушила. Я лучше пешком ходить буду или коня с экипажем куплю!
Впрочем, нет, не куплю. В моем новом доме конюшен нет. Как-то упустил архитектор этот момент, хотя место было. Ну и ладно, зачем мне тут лошади? Пешком пока ходить буду, а ближе к осени посмотрим.
Все мужчины Ермилины отличались отменным аппетитом. Глядя на них, Николас едва ли не впервые за ужином не капризничал, а уплетал за обе щеки все, что накладывали ему в тарелку, чему я была несказанно рада.
К моему удивлению, все дети вели себя за столом очень воспитанно. Не ругались, не болтали, не хватали еду руками, пользовались и вилками, и салфетками. Ефа, как видно, отличная мать! Ник тоже меня не посрамил. Я знала, какой он может быть противный, но сейчас был сущим ангелочком.
— Мама, мне здесь очень нравится, — заявил «ангелочек», поднявшись из-за стола. — Можно остаться на ночь? Мы с Рувимом и Гори начали строить крепость на заднем дворе, не успели закончить.
Я открыла рот, чтобы сказать, что, конечно же, нет, но Ефа меня остановила.
— Я буду очень рада, оставайся хоть на целый год! Альмира, пожалуйста, позволь! Мне будет приятно, если мальчики подружатся. Места у нас много, всем хватит.
Я растерянно поглядела на генерала, а он кивнул.
— Хорошо, но только на одну ночь. Завтра домой.
— Спасибо, мамочка, — просиял Ник. — Я так тебя люблю!
Подлетел, обнял меня, поцеловал в щеку. Я еще больше смутилась, но никто из присутствующих, кажется, не считал поведения Николаса чем-то неприличным. Наоборот, поднимаясь из-за стола, генерал потрепал по волосам одного из средних сыновей и расцеловал самого младшего. Какая же все-таки красивая семья!
За планами по благоустройству города мы засиделись до темноты. Генералу многие мои предложения не нравились.
— Пруд с уточками? Альмира, это глупость и баловство. Кому это нужно?
— В первую очередь — пожарному расчету. Ну и гулять приятно на берегу.
— Здесь лечатся офицеры. Им ваши уточки до одного места.
— Ничего, когда будет пруд, приедут и дамы с детками. И репутация у Вышецка станет совсем другой.
— Допустим, — капитулировал генерал. — Вот про крытые купальни я много раз думал. Очень здравое предложение. С раздельными залами для мужчин и женщин.
— С массажем, благовониями и цирюльником, — мечтательно протянула я. — И не спорьте даже! Цирюльник обязательно нужен!
Ермилин тяжко вздохнул и сделал пометку в толстой тетради.
— Где же взять столько денег?
— Нужно построить гостиницу! — радостно предложила я. — Хорошую, дорогую. Сейчас большинство гостей снимают домики или комнаты у местного населения, а в местной гостинице живут только одинокие офицеры. И это понятно — там шумно и довольно грязно. Девицам нечего делать рядом с солдатами. Семейная гостиница с большими номерами определенно будет пользоваться спросом, особенно, если там будут приличные уборные и собственный ресторан.
— Все это не так скоро, — сморщил нос генерал.
— Не в этот сезон, — согласилась я. — Но стройку стоит начать как можно быстрее. И слухи пустить самые радужные. И дать статью в газеты про то, как хорошо будет здесь отдыхать. Знаете, что? — моя идея мне нравилась все больше. — Я найду вам инвесторов. Одна моя хорошая знакомая из Большеграда будет рада стать совладелицей. А еще одна поможет с убранством, у нее отменный вкус. И конечно, я договорюсь с Долоховым, чтобы он сделал нам посуду с монограммами.
— Я очень счастлив, что вы приехали сюда, — торжественно заявил Ермилин. — Мне бы и в голову не пришло… посуда, интерьеры… Я больше привык к казармам. Что у нас в