— Прости, — искренне извинилась я, — но нет. У меня другие планы на жизнь.
— Хорошо, я понял. Такая женщина, как ты, рождена для чего-то большего. Изгнанник и скиталец не достоин подобного чуда, верно?
— Конечно. Рада, что ты это понял.
— Поцелуй меня на прощанье, любимая. Последний поцелуй… Ты разбила мне сердце, но я тебя прощаю. Будь счастлива.
Не скрою, в моей душе бушевала буря. Мне и жаль было его неимоверно, и отголоски прежних чувств всколыхнулись от его нежных слов и такого печального голоса. Я даже поднялась, чтобы исполнить его просьбу — ведь это лишь поцелуй. Не постель, не признание, не измена даже. Но я люблю другого! И целовать чужого мужчину вовсе не хочу, перебьется. И я села обратно на стул, заметив вдруг, как на лице Снежина мелькнула гримаса злости. Ревнует, наверное.
— Завтра прямо с утра я схожу в банк, — пообещала я ему. — Не волнуйся. Все будет хорошо.
— Не будет! — с грохотом распахнулась дверь у меня за спиной. — Снежин, вы арестованы! И даже не думайте колдовать, это вас не спасет!
Я взвизгнула и шарахнулась в сторону. Совсем забыла про начальный план — стать приманкой и вывести на Ратмира дознавателей. Даже не подумала, что за мной, разумеется, следят!
Я угодила прямо в объятия Барги и на миг позволила себе расслабиться. Он здесь? Но как, откуда?
В комнату ввалилась толпа мужчин во главе с Тумановым. Все в черной форме. У всех в руках пистолеты. А Снежин даже не пытался сбежать. Просто сидел и молча глазел на эту суматоху, кривя губы в какой-то ехидной усмешке. А потом совершенно спокойно приказал:
— Господа, положите пистолеты на пол. Пожалуйста.
К моему изумлению, дознаватели застыли на месте, как будто игрушки, у которых кончился завод. А потом все до одного наклонились и аккуратно опустили оружие на пол. Лица у них сделались совершенно пустыми.
— Ты, чернявый, отпусти женщину, — скомандовал Снежин гулко. — И вообще отойди от нее.
Барги отшатнулся от меня, а я захлопала глазами, ничего не понимая. Но у них же должны быть защитные артефакты! Туманов знает, как опасен Снежин! Он же не мог опростоволоситься? Не мог, верно? Это какой-то хитрый план?
— Умница. А теперь подними оружие и принеси мне. Пошевеливайся.
Двигаясь рывками, словно марионетка, Барги сделал то, что ему велели. Пятнадцать пистолетов легли возле кресла Ратмира.
— Какие же вы жалкие, — с презрением процедил Снежин. — Альмира, стало быть, ты променяла меня на это? — он кивнул в сторону застывшего Андрэса. В отличие от безразличных ко всему дознавателей, в глазах моего любимого бушевала ярость. Он каким-то чудом осознавал происходящее. Должно быть, у него защита более крепкая. Но не совершенная. И это понятно. Самый сильный амулет, скорее всего, он отдал мне.
Сейчас, когда Снежин больше не смотрел в мою сторону, в голове немного прояснилось. Все же я не то чтобы мыслила разумно. Дать этому гаду денег? Да как мне это в голову пришло? Но и полностью я ему была неподвластна. Амулет работал прекрасно, просто Ратмир сильнее, чем мы все думали. И это очень странно. Уверена, что дознаватели все просчитали, в конце концов, это их привычная работа. Да и как-то же поймали Снежина несколько лет назад?
— Вот что, икшарец, — продолжал тем временем издеваться над присутствующими Ратмир. — Возьми пистолет и приставь к своему лбу.
— Нет! — выкрикнула я. — Не смей!
Тяжелый взгляд Снежина заставил меня содрогнуться. Он смотрел так, словно перед ним были не люди, а какие-то мелкие противные насекомые. И я тоже была червяком. Или мухой. Прихлопнуть или открыть окно — вот и весь вопрос.
— Он тебе дорог?
— Да, — честно ответила я.
— Выбирай — он или Ник. Я отпущу твоего любовника, если ты отдашь мне сына.
Я задохнулась от ужаса. Никто не должен ставить женщину перед таким выбором! Мне нужны оба! Я скорее умру, чем пожертвую кем-то из любимых людей.
Барги захрипел и дернулся, протягивая к Снежину дрожащие руки со скрюченными пальцами. Он был поистине страшен сейчас, побагровевший, со вздувшимися на висках и шее венами.
— Ох уж эти древние икшарские амулеты, — пробормотал Ратмир. — Учитесь, господа, как нужно творить магию! Смотрите, ваши артефакты совсем не защищают от сильного волнового воздействия, а этот вон сопротивляется! — и рявкнул: — Замри!
Барги застыл, покачиваясь и вращая глазами. По вискам у него стекали капли пота.
— Послушай, Ратмир, я согласна! — заговорила быстро я. — Я уеду с тобой, если ты пощадишь всех, кто в этой комнате. Мы заберем сына и уедем на острова. И будем очень, очень счастливы вдвоем!
— Да на кой черт ты мне сдалась, дура? — буркнул Снежин. — Только объедков со стола Ксандра мне и не хватало!
— Но ты говорил…
— Разумеется, говорил! Шестьдесят тысяч куда лучше, чем десять! Да еще твои акции продать можно. И родители отдадут все, чтобы я им вернул любимого внука. Но ты ведь все равно теперь денег не дашь! Вот уж не думал, что такая как ты способна любить по-настоящему!
— О чем ты? — выдохнула я.
— О нем, разумеется! — Снежин взмахнул картинно рукой, и Барги вдруг упал на колени, схватившись за горло. — Ты его любишь, иначе бы не пожертвовала своей свободой. Ты такая же как все. Проклятые бабы! Думают только о любви!
— Это что-то меняет? — тихо спросила я.
— Разумеется, нет. Сейчас твой дружок возьмет пистолет, застрелит всех здесь присутствующих, а потом пустит пулю себе в лоб. А ты…
Барги, не поднимаясь с колен, медленно, механически потянулся за пистолетом и послушно дотронулся до оружия.
— Стой! — выкрикнула я. — Ответь на один только вопрос: зачем тебе эта революция? Неужели ты всерьез желал конституции и прочих благ для народа?
— Сдурела? Ты что, не знаешь, что род Снежиных — один из самых древних в Урусе? Я собирался для начала возглавить Большой Совет, а потом сам стать государем. С моим даром все советники умоляли бы меня принять власть.
Я вздохнула. Как все банально. Проклятые мужики! Думают только о власти и о деньгах.
— И какой у тебя уровень?
—