Судя по радостным объятиям эти два товарища в самых лучших отношениях. Впервые вижу Григория Яковлевича, улыбающегося до ушей. Такое ощущение, что они век не виделись. А ведь Мелехов дней пять как вернулся из города. После быстрого знакомства нас провели в залу.
— А что, господа. Не желаете баньку? Я велел подготовить все к вечеру. Тихон, — громко крикнул хозяин дома, — к баньке всё готово?
— Обижаете, Василий Игнатьевич, как приказывали.
— Ну вот, так что, составите компанию старику?
Я не стал отказываться, в баню здесь я ещё не ходил.
Участок позади дома впечатляет. Дорожка, выложенная камнем, ведёт к небольшому домику с одним окошком. Вот только печи, исторгающей черный дым здесь нет и в помине.
Большой предбанник, немалых размеров стол и лавки вдоль стен. Приятно пахнет берёзовыми вениками, разогретым деревом и смолой.
В следующей комнатке стоит одинокая лавка и несколько деревянных шаек. Нам помогал сухощавый немолодой слуга. Тот выдал нам полужидкое мыло, — дёгтевое, очень полезно для тела, — пояснил банщик.
Мы сполоснулись тёплой водой и гуськом направились в парную.
Занятно, здесь каменка и разогревается она от ярко красного камня чуть больших размеров. Я с любопытством изучил конструкцию. Вполне привычные речные голыши. Вот только непривычен способ нагрева от камня, находящегося внизу. Он заметно отличается свечением. Температура в парной градусов девяносто, я пока сижу на нижней полке, не рискую. А вот оба немолодых мужчины забрались на верхнюю и замолчали, наслаждаясь ощущениями.
Прикольно, мы приехали минут сорок как, и сразу в парилку.
В качестве охлаждения на улице стоит большая бочка с холодной водой. Мои стариканы не полезли, а я рискнул.
— Ух, здорово, — тело заиграло от перепада температур. Даже кожа зачесалась.
На второй раз в парилку вошёл банщик и начал парить своего хозяина. Тот только кряхтел, он стал красный как рак. Не выдержав, выскочил в предбанник.
— Не желаете, барин? — это банщик предложил мне воспользоваться его услугами. В его голосе не было подобострастия, но имелась толика уважения к моему статусу. Не знаю, я всё больше в финской сауне сиживал. И в любом разе веником не парился.
— А, давай, братец, — и я полез на верхнюю полку.
Мужичок сменил веник, взяв его из тазика с горячей водой, критически осмотрел, затем удовлетворённо крякнул и приступил к священнодействию.
Пар густо стелился по полкам, дышалось тяжело, но не душно, как в паровом облаке. Тёплом и почти живом.
Первое движение веника было мягкое, чуть щекочущее. Дальше банщик начал разгонять горячий воздух, вдоль спины пошёл жар. Я еле ощущал его касания, банщик начинал от пяток и заканчивал затылком. Он чуть прихлопывал меня по зажатым мышцам, и я буквально растёкся по полке. Голова чуть закружилась — не от жары, а от блаженного распускающегося ощущения, будто изнутри вытягивали усталость, как старую нить.
— Хватит, барин, как бы худо не стало с первого то разу, — банщик на секунду положил веник мне на спину, обозначая окончание процедуры.
Я расслаблено прошёл через предбанник и с уханьем нырнул в бочку с холодной водой.
Это настоящее волшебство, какая клеточка кожи раскрылась, я блаженно ополоснулся еле теплой водой и вытерся простынью.
Мне выдали длинную холщовую просторную рубаху, в таких же сидели два родственника. Они вышли немного раньше меня, видимо возраст привносил ограничения.
Я же жадно впитывал запахи, идущие от стола. А он натурально ломился от закусок и кувшинов с напитками. Попробую описать это великолепие:
— Солёные огурчики с укропом и чесночком.
— Квашенная капуста с клюквой.
— Солёные грузди и рыжики с льняным маслом и луком.
— Сушёная и вяленая рыбка нескольких сортов.
— Сало с прожилками и чесноком, холодная отварная говядина с хреном.
— Ржаной каравай хлеба радовал румяным бочком.
— Пирожки с капустой, яйцом и грибами.
— Кулебяка, сельдь с луком, маринованные яблоки, мочёная брусника.
— тарелочки с уксусом, горчицей и репчатый лук, порезанный кольцами.
И как корона над всем этим возвышаются запотевшие кувшины. А в них ядрёный квас и настоящее пиво. А пока я жадно рассматривал это гастрономическое великолепие, старики разлили наливочку из небольшого графинчика, — ну, со знакомством, Константин Павлович. Будем здоровы.
Они чокнулись, пришлось и мне пригубить. У меня было такое ощущение, что я вернулся на свою Землю и сейчас сижу с пожилыми соседями по гаражу и пью за здоровье и мирное небо. Потом видимо пойдет за победу, за коллектив, за то, чтоб всегда и во всём. Милая и привычная картинка мужского застолья.
А пока мои сотрапезники умничали, обсуждая свои вопросы, я налёг на еду. Вы уж извините, в этом теле я очень много ем. Наверное, организм требует своё для восстановления. Да и аппетит сегодня нагуляли нехилый, обед то был скудный.
Глава 5
Отвели меня благостного в комнатку на втором этаже. Я отяжелел от съеденного. Больше крепкого не пил, но вот квасу и пиву должное отдал.
— А что, Ваше сиятельство. Так я дам Вам своего приказчика, Прошку. Он Вам город и покажет.
Это мы после завтрака обсуждали свои планы. Григорий Яковлевич отправится по своим делам. Ну а у меня тоже имеются кое-какие планы. А милейший хозяин дома Василий Игнатьевич решил облегчить мне изучение города. Он даже выделил мне свой экипаж. Всё-таки тут чётко работают сословные границы. Он отдавал мне уважение только лишь за мой более высокий статус. Возможно, я вчера сделал ошибку, когда пошёл париться с человеком более низкого сословия. Но тогда бы я не опробовал таких ядрёных солёных груздочков.
Прошке лет тридцать пять, по местным меркам не так и молод. Приказчик сразу выпытал мои пожелания и хлестнул вожжами по спине кобылы. Мы едем по городу на одноосной коляске. Чисто городской экипаж.
— Вот, Ваше с. ятство, — неразборчиво выдал он, — здесь один из лучших магазинов верхней одежды для важных господ. Прикажете сопроводить?
— Да, любезный, проводи, — я элементарно не разбираюсь в ценах и фасонах. Вполне возможно, что моих денег не хватит на то, чтобы тут одеться.
В магазине нас встретил пожилой мужчина — нет, не семитской внешности. Я бы сказал, что это выходец из Прибалтики. Высокий, белобрысый, с прямой как палка спиной.
— Вот, важного гостя из столицы привел, Пётр Аскольдович, — приврал для солидности приказчик.
Пахнет тканями, смазкой для обуви и лавандой. Никаких вешалок с костюмами.
— Я рад высокому гостю, — прибалт говорит с заметным жёстким акцентом, — что я могу Вам предложить?
— Ну, я бы хотел приобрести одежду на выход.